Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том восьмой

– И шесть теть, милый мой. И дедушка, – она поцеловала мальчика, – самый лучший на свете дедушка, – услышав знакомый голос, Надя облегченно выдохнула:

– Мистер Хинли, добрый вечер. Хорошо, что вы позвонили, – куратор начал с извинений, – совсем не поздно, я всегда работаю по ночам. Каталог фотографий почти готов, но есть несколько вопросов… За ее спиной заскрежетал замок. Ворон со значением сказал: «Я дома». Надя нахмурилась:

– Выпил он, что ли? Вроде сегодня у кого-то из его крыла день рождения, – Надя отмахнулась:

– Я слышу. Свари себе сосиски, я… – она не успела отшатнуться. Трубку вырвали из ее руки, пластиковый аппарат раскололся о стену.

– Повернись, когда я с тобой говорю, – заорал Ворон, – я для тебя что, пустое место?

Схватившись за разбитую губу, Надя услышала испуганный плач сына. Метнувшись по лестнице наверх, она заперла за собой дверь детской.

– Я здесь, милый, – Надя взяла Дэниела на руки, – не бойся, – женщина сглотнула солоноватую от крови слюну.

– Он выпил и не соображал, что делает. Он проспится и все пройдет, – устроившись на кровати сына, Надя прижала мальчика к себе: «Все пройдет».

На синих ковриках трансатлантического лайнера Pan American валялся раздавленный соленый арахис. Пассажиры засовывали растрепанные газеты в сетки на спинках сидений. Назойливо хныкали дети. Стюардессы с уставшими лицами толкали по проходу стальные тележки с последней выпивкой рейса. Пятнадцать минут назад капитан весело сказал в динамик:

– Господа, экипаж приветствует вас на американской земле, – кто-то сзади вяло захлопал, – под нашим крылом штат Мэн, мы направляемся в столицу США, – Питер вполголоса заметил: «Над Эллсмиром мы не пролетали». Ягненок с хрустом разгрыз арахис.

– Почему в самолетах я всегда пью томатный сок, – поинтересовался он, – ведь на земле я его терпеть не могу, – спереди раздался смешливый голос полковника Кардозо:

– Я пью Кровавую Мэри и тебе советую, – он поднял над головой пластиковый стакан, – после двух коктейлей кряду прекращаешь задавать риторические вопросы, – отхлебнув виски, Питер скривился:

– Надо было взять джин. Американский виски пить невозможно, а джин все-таки британский, потому что американского джина не существует, – Хаим почти обиженно заметил:

– Это пока. Над Эллсмиром мы не пролетали, потому что шли южнее, – он очертил рукой дугу, – пассажирскому рейсу нет смысла забираться почти на северный полюс.

Сиденье между ними закрывали мятые самолетные пледы. Наружу доносился здоровый храп.

– Он два месяца рыбачил в Озерном краю, – хмыкнул Хаим, – и он все равно спит, – из-под пледа раздался сонный голос:

– За два месяца я написал пять статей, где ты поймешь только служебные части речи, – Иосиф загоготал, – я просил разбудить меня в Вашингтоне, а не над штатом Мэн, – Иосиф заметил:

– Парень рядом со мной тоже отсыпается наперед, – Максим надвинул на нос кепку, – хорошо, что он не храпит, – Хаим взглянул на жену. Полина и Леона, устроившиеся через проход, рассматривали свежий номер Vogue.

– Тетю Сабину отлично сфотографировали, – Полина оценила наряд, – она выпустила капсульную коллекцию трикотажа, тебе пойдет такой кардиган, – Полина повертела журнал.

– И мне тоже, – она подмигнула Леоне, – жаль, что под восточными тряпками ничего не видно. Вещи скромные, мусульманам такое носить можно. Прикрыв ноги, разумеется, – женщина усмехнулась. Тетя Сабина на снимке щеголяла почти несуществующей юбкой. Леона помялась:

– Я думала, тебя не интересуют наряды и все такое, – Полина хмыкнула:

– Тетя Сабина устроила меня девочкой на побегушках в Vogue, когда я еще училась в школе. Университет я не закончила, но сейчас я получу диплом, – в мае Полина подала документы в Кембридж. Съездив в университет, она вернулась в коттедж в Озерном Крае с торжествующей улыбкой.

– Все отлично, – сказала она Хаиму, – я договорилась с профессорами о почти заочном обучении. Только это не журналистика, а английская литература. В Британии считают, что журналистов не надо учить, они самозарождаются из типографской краски на Флит-стрит…

Хаим считал, что английская литература была правильным выбором. В Кундузе никто не удивился бы тому, что жена мистера Аббаси заказывает себе романы на родном языке.

– У нас появится еще один канал связи, – сказал он Полине, – это ты вовремя придумала, – ЦРУ обещало им короткий дебрифинг. На телефонном совещании с Лэнгли Хаим заметил: