Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том восьмой

Леона знала, куда ее привезли. Из аэропорта Даллеса машина с затемненными стеклами доставила женщину в забетонированный гараж. Весь путь не занял и получаса. Авиабаза Эндрюс находилась в десяти милях от столицы. Леона и не сомневалось, что дело не закончится Вашингтоном.

– Меня не станут держать в людном месте, – охранники провели ее в стальной лифт, – надо мной висит дамоклов меч недоверия и подозрения.

Ее оставили в голой комнате с кроватью и душевой. Камеры, не скрываясь, торчали по всем углам. Леона обнаружила одну даже над умывальником. На кровати разложили армейский наряд цвета хаки. Армейским был и брезентовый рюкзак.

На привинченном к полу столе красовался поднос с военным пайком. Сидя на кровати по-турецки, Леона орудовала стальной ложкой. Вилки с ножом ей не полагалось. Картошку переварили, горошек был твердым, курица оказалась безвкусной. К пайку прилагалась картонка с химическим апельсиновым соком и два круглых печенья. Леона невольно улыбнулась. В СССР похожее называлось «Марией». На нее пахнуло уютной ванилью.

На экране телевизора Сэм Берри взбивал пышные белки.

– Мы приготовим что-то необычное, – Сэм подмигнул камере, – в семидесятых годах прошлого века британские пекари придумали особое печенье в честь бракосочетания дочери русского императора и герцога Эдинбургского, – он поднял венчик, – сегодня у нас британские сладости с русским акцентом, – меренгу с пряным медовым соусом назвали лучшим десертом сезона.

– Здесь ее не дождешься, – Леона сжевала печенье, – надо же, вкус похож на продукцию фабрики «Большевик»… – Мотя любил такие крекеры. Леона велела себе не вспоминать о Москве.

– Хотя бы пока, – она потерла лицо, – ясно, что мне долго придется говорить об СССР, – Леона оценила деликатность Иосифа и Максима.

– Они не упоминали о случившемся, – женщина тоже велела себе молчать, – но в полете я говорила только с Полиной.

Леона встретила остальных в особой зоне Хитроу, куда ее доставили из особняка в Сент-Джонс-Вуде. Наплевав на камеры, она решила принять душ. Ее собственный саквояж пока с ней не воссоединился, но на кровати нашлось дешевое хлопковое белье ее размера. При Гурвиче Леона носила только шелк с кружевами.

– У ЦРУ есть мои мерки, – она вытерла голову армейским полотенцем, – зубная паста и мыло тоже военные, – сложив немногие пожитки, Леона стала ждать. Поднос забрал парень с непроницаемым лицом, появившийся в камере в компании еще одного невидимки, как их звала Леона.

– Он ушел, а второй остался, – Леона не покинула кровати, – незачем спорить, лучше не настраивать их против себя, – она монтонно отвечала на вопросы незнакомца. Кроме канцелярской книги работник ЦРУ принес в комнату какую-то серую папку.

– Может быть, мне скажут, куда меня везут, – пожелала женщина, – хотя надежды на это мало. И вряд ли я увижу мадам, то есть бабушку Анну, – теперь она знала, кто готовил ее к заданию.

– Она моя двоюродная тетя, – Леона незаметно сжала руку в кулак, – а тетя Марта мне кузина, как Луиза, только с другой стороны, – она очнулась от скрипучего голоса.

– Разрешены только фото, – работник ЦРУ примерился к рисунку Пиппы, – это я должен изъять, – Леона изумилась:

– Это рисовала моя племянница, – она заставила себя говорить спокойно, – Пиппе всего два года. Здесь нет и не может быть никаких шифров, – Леона жалела яркие краски и кривоватые линии домика. Из покосившейся трубы шел дым, по синему небу летели каляки облаков. Пиппа щедро повозила по бумаге белой и красной красками.

– Получился розовый, – в носу Леоны предательски защипало, – словно вишневый цвет, – незнакомец повторил:

– Не положено, – он неожиданно аккуратно вынул рисунок из альбома, – я изымаю его по описи. Вероятно, вы получите вещи обратно, – Леоне не понравилось слово «вероятно». Он убрал прозрачный пакет в папку.

– Продолжим, – откашлялся работник ЦРУ, – кто изображен на странице пять? – Леона устало ответила:

– Это мой отец, адвокат Марк Зильбер, – Леона любила послевоенный снимок отца.

– Я его щелкнула, – ласково сказала мать, – он таким бывал редко, когда отдыхал. Тебе здесь едва исполнилось полгода. Через пять минут ты проснулась и раскапризничалась, но пока ты спишь, – улыбка отца напомнила Леоне лицо Гурвича.

– Когда он смотрел на Симочку, – женщина справилась с болью в сердце, – папа тоже держит меня на руках, – незнакомец вынул фото из альбома. Леона возмутилась: