Александр Артищев: Гибель Византии

Пройдет еще немного времени и отлаженный механизм начнет давать сбои. То там, то тут покатятся под уклон тяжелые тачки, подминая под себя изнуренных людей. Все чаще каменный груз начнет вырываться из слабеющих рук. И не останется более сил, чтобы вновь взвалить на спину неподъемную ношу. И тогда голоса надсмотрщиков перейдут в крик, начнут свистеть бичи из воловьих шкур, оставляя на сожженных солнцем спинах длинные кровавые полосы. Крики истязаемых людей сольются с рыком пьянеющих от собственной жестокости надзирателей. Продвижение быстро восстановится, груз будет подобран кем-то другим, а виновный так и останется лежать на земле, пока специальные бригады могильщиков не оттащат крючьями бездыханное тело прочь. Они отволокут его к широким погребальным ямам, над которыми с монотонным жужжанием висят тучи трупных мух и сбросят вниз, на дно, где тела еще вчера убитых непосильной работой людей лишь слегка присыпаны землей.

Стены росли быстро, как трава после дождя. Все выше и выше на скалах вырисовывались башни и укрепления, незамысловатые постройки внутри самой крепости, до самых берегов пролива спускающейся вниз своими зубчатыми стенами. А там, у каменного причала, уже покачивалось на якорях с два десятка барж и феллук под косыми белоснежными парусами.

И так, изо дня в день, порой даже при свете факелов, крохотные фигурки, подобно движущемуся мху, облепляли угрюмые и прежде необитаемые скалы.

Шум многолюдного азиатского базара был слышен издалека. В нестройном гуле сотен и сотен голосов мешались крики торговцев шашлыков, лепешек и жареной рыбы, доносилось ржание лошадей, блеяние коз и овец, перепуганное кудахтанье в птичьих клетках. Потоки людей среди лавок и расставленных прямо на земле товаров пестрели разноцветными пятнами одеяний. В толпе проплывали лица всех оттенков кожи, полотняные чалмы мешались с меховыми шапками и стальными шлемами, туники и халаты — с плащами и долгополыми кафтанами.

Полуголые мальчишки юркой стайкой шныряли среди ног суетящихся, до хрипоты кричащих и спорящих друг с другом людей. Унылые фигуры рабов с веревками на шеях, в ожидании продажи пугливо жались в стороне, топчась в пыли босыми ногами. Небольшие группы стражников уверенно рассекали толпу, выискивая взглядами воришек и прочих нарушителей порядка, а так же беззастенчиво отбирая приглянувшийся им товар. Базарные менялы степенно восседали под навесами на подушках и ловко перебирая пальцами, пересчитывали, взвешивали и обменивали предлагаемые им монеты. Через их руки проходили деньги со всех концов света: монеты с выбитыми на них профилями царей и изображениями фантастических животных, покрытых мелким латинским шрифтом, греческими буквами и затейливой арабской вязью; монеты овальные, круглые, квадратные, с дырочкой для ношения на шнурке или свернутые в кружок.

На открытых площадках фокусники и жонглеры завлекали своим мастерством зрителей, орудовали бродячие целители и зубодеры, Кое-где, примостившись за ширмами, цирюльники колдовали над головами и лицами клиентов. А те, сидя на стульях или табуретах, терпеливо вверяли себя в руки уличных мастеров.

Здесь покупалось, обменивалось и продавалось всё, что в глазах людей могло иметь хоть какую-то ценность. Сюда приходили не только за покупками, многих влекло желание встряхнуться, потолкаться в гуще людей, а может и встретить знакомых и обменяться с ними новостями.

В центре базарной площади возникло оживление: любители поразвлечься стравили двух петухов и зрители, сопя и возбужденно выкрикивая ставки, ожесточенно работали локтями, чтобы не быть выжатыми из плотного гомонящего круга.

Солнце, укорачивая тени, все выше поднималось над горизонтом. На смену уходящим прибывали новые посетители. Базар бурлил, живя своей особой неповторимой жизнью.

Коренастый молодой солдат, на скуластом безволосом лице которого недобро горели темные глаза, выбрался из шумной толпы и быстро зашагал вдоль узкой грязной улицы. На некотором расстоянии от него следовала группа до зубов вооруженных людей в одежде простолюдинов, часть из которых не спускала с него глаз, в то время как остальные зорко смотрели по сторонам. Солдат шел, угрюмо глядя в землю перед собой, не замечая, что навстречу ему движется купец в парчовом, шитом золотом халате, в сопровождении двух рослых слуг с палками в руках.

Столкновение казалось неизбежным, когда купец остановился и поднял крик, воздевая руки к верху. Брызгая слюной, он призывал все небесные кары на головы дерзких и непочтительных юнцов, грозил самолично обломать с десяток палок о пятки наглеца. Толстые щеки тряслись от гнева и возмущения: как смел этот ничтожный сипах, не имеющий и ломаного гроша за душой не уступить дорогу ему, уважаемому негоцианту, чьими товарами не брезгуют даже евнухи гарема самого паши!