Серж Арденн - Анжуйцы

Мгла темного коридора поглотила их. Зловещий гул шагов подымался под черные своды потолка, длинного лабиринта, освещенного тусклым светом нескольких свечей. Гнетущее чувство скорби и присутствие смерти, как будто пронизало мрачные помещения старого замка. Д’Эстерне следовал за графиней, не в силах отвести взгляда от её тонкого гибкого стана, затянутого в траурные шелка лишь подчеркивающие грацию и красоту молодой хозяйки Труамбера. Свернув в небольшое помещение, оказавшееся передней, барон увидел стрельчатый проем, что вел в одну из башен крепости, где через узкие бойницы, открывался изумительный вид на живописные окрестности, окутанные хмурой предрассветной синевой. Лакей, пробудившийся от приближения шагов, ночных посетителей, спохватился, растворив массивные двери перед графиней и её гостем.

Квадратная комната, являлась опочивальней покойного графа де Бризе. Помещение освещалось четырьмя толстыми витыми восковыми свечами, расставленными по углам. Приглушенный свет, соответствовал настроению, царившему в замке, где находиться покойник, подчиняя всё и всех мрачному, беззвучному ощущению – неотвратимости смерти, одолевающее каждого из живых, проникающих в чертог, сей устрашающей обители, откуда доносится леденящее душу дыхание преисподней. В другом конце комнаты, прямо напротив двери, стояла кровать, под темно-синим балдахином, где и покоилось тело некогда могущественного графа. Де Бризе, окончивший жизненный путь в своей угрюмой твердыни и нашедший вечный покой под клочком пыльного бархата на собственной кровати, лежал скрестив на груди руки, и горячий воск расплавленный язычком пламени тонкой свечи, вставленной усопшему меж пальцами, стекал, покрывая желтоватыми потеками безжизненные, словно мраморные кисти. Барон приблизился к смертному одру, припав на колено, осенив себя крестным знамением. Из тьмы, как из мрака могилы, появилась черная тень священника. Он распростер ладонь, перекрестив барона. Поднял голову, д’Эстерне без труда узнал человека в рясе, которого этой ночью уже видел, в компании дворянина, на берегу канала. Выпрямившись, он поклонился капеллану. «Что ж, Жорж, выходит ты не ошибся на счет падре Локрэ» – подумал он, услышав за спиной голос Шарлотты.

– Святой отец, это наш гость, барон д’Эстерне.

Капеллан смиренно, с ангельской улыбкой, блаженно прикрыв глаза, кивнул.

– Мир вам, сын мой.

Гость улыбнулся пристально глядя на священника. Уловив смятение, одолевшее капеллана, от столь проникновенного взгляда, барон, укрепленный в своих подозрениях, прошелся по комнате. Он обшарил взглядом стены, и остановился на экседре 1, между камином и массивным дрессуаром 2, предположив, что это самое подходящее место для дверцы потайного хода. На глаза ему попался фужер, стоящий на маленьком столике у ложа мертвеца, где, так же находились несколько пузырьков с лекарствами, оставленными аптекарем Жофилье. Окинув всё это взглядом, барон задал вопрос:

– А отчего умер граф?

Умиротворенность и смирение покинули душу капеллана, как только он рассмотрел нахального гостя, распознав его намерения. Он бросил на д’Эстерне испепеляющий взгляд, не сулящий ничего доброго. Но дворянин, как будто не замечая этого, вопросительно взглянул на Шарлотту.

– Нам ничего неизвестно. Но падре Локрэ утверждает, что отца мог отравить лекарь, мэтр Жофилье, который в тот вечер приезжал в замок.

Барон подошел к столику и, взяв в руки, внимательно осмотрел стакан. Он поднес сосуд к носу, подняв глаза к потолку.

– Пахнет миндалем.

Как будто невзначай, произнес он.

– Вполне возможно падре прав. Каков мерзавец этот эскулап.

Улыбнувшись, отметил он.

– А какие у этого м-м…Жофилье могли быть резоны? Он включен в завещание?

Шарлотта, поглощенная горем, все больше теряла нить разговора.

– Ну, что вы барон. Мэтр Жофилье просто, раз в месяц навещал батюшку, и привозил ему лекарства.

– Простите, графиня, я несказанно любопытен, но позвольте ещё вопрос? В доме что-нибудь пропало?

Локрэ вздрогнул. Шарлотта пожала плечами.

– В доме наверняка есть помещение, где хранятся деньги и драгоценности. А где вы держите ключи от неё?

– Вероятно в столе

Она указала на громоздкий стол, в углу комнаты. Но капеллан, придя в себя, запротестовал.

– Простите, дочь моя, что вмешиваюсь в ваши мирские дела, но как вы можете доверяться первому встречному! Это неслыханно!

Излишне добродушно улыбнувшись священнику, как будто в его реплике узрел нечто подтверждающее подозрения, д’Эстерне промолвил.