Серж Арденн - Анжуйцы

Голова де Самойля повалилась на бок, а изо рта просочилась тонкая алая дорожка. По щекам Сигиньяка побежали слезы. Он закрыл Констану глаза и ещё долго держал на своих коленях голову погибшего друга, сидя на дощатом полу трактира. Горячие слезы виконта капали на мертвецки бледное лицо сержанта. Не известно, сколько времени прошло пока, Жиль пришел в себя. Он бережно положил голову усопшего друга на пол, поднялся и огляделся. Мертвецы и лужи крови покрыли пол таверны. Только де Любертон стонал, закрывая ладонями кровоточащую рану. Де Сигиньяк отыскал напуганного до смерти хозяина харчевни. Отдав ему, свои последние, тридцать шесть ливров, он наказал, что бы де Любертона отнесли в комнату, уложили в постель и послали за лекарем. Остальных же похоронили на местном кладбище по христианским традициям.

Прежде чем покинуть злосчастную таверну, Жиль наклонился над телом убитого де Самойля, поцеловал его в лоб, и прошептал:

– Констан, клянусь, я найду убийцу. Найду, чего бы мне это не стоило!

Он надежно спрятал пакет адресованный дону Риккардо и вышел во двор. Отвязав от седла лошади де Самойля увесистый кошелек, полный пистолей 2, виконт вскочил на своего коня, направившись на юг, по дороге, что вела в далекую, неведомую Гасконь, страну где родился его отец. Ему предстояло добраться до городка Тарб, где в таверне «Черный кот», была назначена встреча с друзьями – де Ро и де База.

Миновав городские ворота, Жиль вонзил шпоры в бока скакуна, и тот понес его в чернеющую даль. И только свежий ветер холодил мокрое от слез лицо, а серебряный диск луны, своим печальным светом, разбавлял траурный мрак ночи, стиснувшей в прохладных объятиях одинокого всадника, намеревающегося преодолеть путь устланный горестью и болью первой потери.

1 маин гауче (исп.) – дага

2 пистоль – так было принято называть во Франции монеты равные испанским дублонам.

ГЛАВА 27 «Ночной пожар»

ФРАНЦИЯ. ПРОВИНЦИЯ ОРЛЕАНЕ. ГОРОД ЛЕЗ-УЗАЖ.

Забегая наперед, в начале очередной главы, мы можем лишь сказать уважаемому читателю, что этой ночью, было суждено пролиться крови не только в городишке Бюзансе, в чем в скором времени вы сами сможете убедиться.

Итак, выбравшись из ловушки, де База, желавший не оказаться вновь в руках вероятных преследователей, гнал кобылу, одолженную у мельника, по лесной дороге. Не щадя бедную клячу, он подгонял её шпорами, позволив передохнуть несчастному животному лишь тогда, когда почувствовал себя в полной безопасности. Пустив лошадь шагом, тем давая отдышаться в недавнем времени мучной перевозчице, щевалье обратился к девушке:

– Мариэтта, вы живы?

– О, да, сударь.

– Тогда не соизволите, ли, сообщить куда вас отвезти?

Гийом обернулся, глядя в глаза Мариэтте, казалось бы, почувствовавшей себя настолько спокойно, рядом со спасителем, что, будь её воля, не расставалась бы с ним вовсе.

– А, кстати, что это за хозяин, о котором обмолвилась старуха Цапля? Ну, тот, который ждет вас сегодня ночью»

Мариэтта потупила взор.

– Это не мой, это их хозяин. Негодяй и убийца, господин де Жермонтас. Он не так давно появился в Лез-Узаж, но уже снискал себе дурную славу.

Анжуец от неожиданности, чуть было не упал с лошади.

– Как!? Де Жермонтас?! Вы ничего не путаете?!

– Не-ет.

Не без изумления протянула девушка.

– И вы знаете, где можно отыскать, сего столь ненавистного всеми господина?!

– Ну, как же, конечно, знаю. Кто же в Лез-Узаж не знает, где обитает господин де Жермонтас? Знает каждый. А знает от того, что бы, не дай Господь, там случайно не оказаться. Правда он не часто здесь бывает, слава Деве Марии, но сейчас в городе.

– В таком случае, милая Мариэтта, я знаю, куда мы направимся.

Гийом от неожиданно свалившейся на него удачи, настолько вонзил шпоры в костлявые бока кобылы, что та, почувствовав доселе неведомые ощущения, так рванула с места, будто учуяла, вблизи своего хвоста, стаю голодных волков. Проследовав сквозь арку западной брамы, единственных ворот города, которые были открыты ночью, и где за определенную плату пропускали запоздалых, ночных путников, их остановила городская стража. Де База уже давно придумал, как обмануть алчущих наживы стражников, пользуясь тем внешним видом, который он возымел после трепки заданной ему молодцами старухи Цапли. Только разглядев лицо усатого сержанта, грозно сжимавшего протазан 1, не дожидаясь оклика, анжуец завопил:

– Эй! Кто тут есть! Начальника городской стражи сюда! Да побыстрей!