Юрий Корчевский - Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми»

Вроде и улица одна, но поехали они не туда. Скорее всего к площади выходило несколько улиц, и они ошиблись. Они поняли это, когда, выскочив из города, увидели поле и несколько десятков немецких истребителей на нем. Но ничего другого, как использовать эту ситуацию, им уже не оставалось.

Немец-часовой у шлагбаума шарахнулся в сторону.

– Иваныч, дави!

Самоходка с ходу ворвалась на самолетную стоянку. Корпусом они били по самолетам и давили им хвосты. Вокруг все трещало, скрипел и рвался самолетный алюминий.

По самоходке ударила очередь. Павел увидел, как в их сторону лихорадочно разворачивают спаренную установку зенитных «Эрликонов» – была у немцев такая 20-миллиметровая скорострельная пушка.

– Остановка! Толя, по зенитке – огонь!

Грохнул выстрел. Промахнуться с такой дистанции было невозможно. Они попали прямо в зенитную установку, только куски железа полетели во все стороны.

– Вперед, дави!

Хрустело железо, лопались самолетные дутики. На разгромленной самолетной стоянке начинался пожар.

С коротких остановок сделали еще два выстрела по зданию на аэродроме – штаб у них там был, что ли?

– Иваныч, разворачивай назад, убираться отсюда надо.

Расчет второй зенитной установки, видя приближающуюся советскую самоходку, бросился врассыпную, даже не попытавшись сделать ни одного выстрела. Да они и не могли повредить самоходку – 50-миллиметровые танковые или пушечные снаряды ее просто не брали.

Они вырвались с аэродрома, оставив после себя хаос разрушения. На перекрестке на мгновение остановились.

– По-моему, нам надо направо? – полувопросительно-полуутвердительно произнес Павел. – Иваныч, давай направо.

На этот раз они угадали с направлением, выбравшись на дорогу, по которой попали в город. Павел попытался еще раз связаться с комбатом, но в эфире слышался только треск помех. Рация 9РН брала только в пределах 15, а на возвышениях – в пределах 18 километров. «Неужели мы так далеко от своих оторвались?» – удивился Павел.

Однако горючки должно хватить. Перед атакой полные баки залили, которых хватало на 300 километров пробега.

Километров через пять стала слышна пушечная, а затем и пулеметная стрельба – впереди продолжался бой. Самоходка вышла в тыл к немцам немного на другом участке.

Павел боялся, как бы кто из своих же не влепил им снаряд – ведь трофейные машины использовали обе стороны. Но обошлось.

Они раздавили немецкие артиллерийские орудия, расстреляли из пушки два ДОТа, прошлись по траншее.

Среди немцев поднялась паника. Русские и впереди и в тылу! Как наши бойцы в 1941 году боялись попасть в окружение, так и немцы в 1945 году стали бояться того же. Никому не хотелось в плен, в холодную и страшную Сибирь!

Немцы стали отступать, их преследовали наши бойцы.

Навстречу прошли две «тридцатьчетверки».

– Это мы где вышли, командир?

– Подожди, Толя, сейчас сориентируюсь. – Павел развернул карту. знать бы еще название городка, где они аэродром разгромили. Вокруг – ни одного ориентира, сплошные окопы да траншеи. А для привязки к местности ориентиры нужны: река, заводская труба или еще что-либо.

Павел открыл крышку люка и окликнул пробегающих бойцов:

– Эй, земляки, вы какого полка?

– «Хозяйство» Карташова. – Бойцы пробежали мимо.

Кто этот Карташов, какая часть?

– Иваныч, давай через траншеи, у своих разберемся.

Запищала рация:

– Пятьсот одиннадцатый! Вызывает Второй! Прием!

«Второй» – это был комбат, а вызывали его, Пашку.

Комбата Павел до сих пор побаивался, хотя уже полгода воевал под его командованием.

– Это Пятьсот одиннадцатый, слушаю.

– Ты где потерялся? Почему не отвечаешь?

– Рация не работала, я вас вызывал, – испуганным голосом стал оправдываться Пашка.

– Возвращайся в полк!

– Так точно!

Знать бы еще, где полк…

На «нейтралке» Павел скомандовал:

– Давай направо!

Он надеялся увидеть поле боя, на котором начиналась атака.

– Командир, вон же танк стоит, что на мине подорвался, вон самоходка подбитая из нашего полка…

Павел перевел дух. Не хватало только заблудиться и стать посмешищем для полка.

Прибыв к месту дислокации, экипаж выбрался из боевой машины, и тут Иван Иванович насмешил всех. Фраза, которую он выдал, долго потом передавалась из одних солдатских уст в другие:

– Лучшая ПВО – это наша самоходка на немецком аэродроме.

Когда до экипажа дошел смысл этого перла, все схватились за животы. Вот тебе и молчун!