Анатолий Демин - Истории каменного века. Художественно-литературная реконструкция рождения древнейших изобретений

Сегодня рыбалка не удавалась, хотя всё было как обычно. Когда один из братьев брал в руки длинный шест и, упираясь им в речное дно, медленно проталкивал плот вдоль берега, другой в это время стоял на краю плота и, пристально вглядываясь в прозрачную воду, держал острогу в поднятой руке в готовности в любой момент сделать прицельный бросок. Но желаемой добычи всё не было видно. Так продолжалось уже довольно долго, а в центре плота лежали, уже не трепыхаясь, всего-то две небольшие стерлядки да один линёк. «Да что ж такая невезуха нынче? – утомившись первым, запальчиво произнёс Гудой. – Всё, хватит, шабаш!» «Ну, коли так, то и ладно», – отозвался всегда невозмутимый Вышата.

Завершив неудачную рыбалку, Вышата причалил плот, и, прежде чем возвращаться в копейню Дрёма, братья решили посидеть немного в тенёчке под раскидистой ивой.

А мы воспользуемся этим моментом, пока братья отдыхают, и поясним, что вранцы, широко расселившиеся в озёрно-речном крае, с незапамятных времён стали делать плоты, связывая брёвна сыромятными кожаными ремнями. И много пользы приносили эти плоты.

Как же приятно вот так тёплым летним днём растянуться на траве-мураве в тенистой прохладе у воды.

– Слушай, Гудой, – обратился Вышата к младшему брату, – а вот плот не так уж и хорош!

– Это почему же? – отозвался Гудой.

– Ну, вот сам посуди, – продолжал старший, – на большую глубину на нём не пойдёшь, шестом дна не достанешь, так? Так! Ежели что перевозить, то много не положишь – тонет! Немало и того, чего на плот и вовсе положить нельзя – промокнет! Сам знаешь! А скажем, задумай мы перетащить плот в соседнее озеро, то ведь не смогли бы – слишком тяжёл, так? Так!

– Я согласен с тобой, брат. Ты верно всё толкуешь, но к чему клонишь, а?

– Я и сам, Гудой, покуда не ведаю, – ответил Вышата и улыбнулся широкой белозубой улыбкой, потешно сморщивая свой курносый нос.

Братья замолчали и, покусывая соломины, просто смотрели на поблёскивающую в солнечных лучах водную гладь медленно текущей реки, по которой сейчас тихо плыло толстое бревно с большим дуплом, а в дупле на дрожащих лапах стоял волчонок и жалобно скулил, глядя в их сторону. Братья, не сговариваясь, бросились в воду, быстро доплыли до бревна и подталкивали его к берегу, пока оно не воткнулось в береговую песчаную отмель. Волчонок же выпрыгнул из дупла и дал стрекача. Ну а помощники Дрёма, выйдя на берег, остановились и молча долго пристально глядели на это самое бревно и наконец, оторвав свои взгляды от бревна, устремили их друг на друга.

– Брат, а я, кажись, смекнул, куда ты клонил давеча, когда плоты хаял, – сказал Гудой.

– Я и сам, брат, только сейчас это понял. Сделаем, Гудой, мы с тобой то, чего до нас никто не делал, – промолвил Вышата, а Гудой тут же продолжил мысль брата.

– И сделаем мы это, брат, из этого бревна.

– Выдолбив такое большое, во всё бревно, дупло, – подхватил Вышата, – чтоб в него смогли бы забраться мы оба.

– Да положить кое-какого скарбу, – добавил Гудой.

– И будет это называться «однодерёвка», – сказал один брат.

– И будет это называться однодерёвка-долблёнка, – уточнил другой, и, вскинув руки, братья пустились в пляс.

Проплясав до испарины на лбах, они решили вытащить то, что должно стать их первой однодерёвкой-долблёнкой на берег, и немедля пойти к Дрёму, чтобы известить его о том, что отныне они займутся другим ремеслом.

Чуть свет поутру следующего дня братья снова были у реки, но на этот раз не для острожного боя, а ради задуманного вчера. Выложив на траву из заплечных мешков приготовленные с вечера ещё топоры, запасные рукоятки-топорища, ремни-перевязи, Гудой с Вышатой встали на колени и, как принято было у вранцев перед началом всякого важного действа, подняли глаза к небу и, скрестив на груди руки, вместе, врастяжку произнесли такие слова: «О боги, восседающие в небесных чертогах и воззривающие на сотворённый вами мир сей, окажите нам – детям вашим – помощение в добрых наших починах богов же во славу».

Да, дорогой читатель, это была молитва, слова которой, разумеется, лишь вероятно могли быть такими. Одной из первых после осознания людьми каменного века идеи богов как сверхъестественных сущностей.

Встав с колен, братья взяли в руки топоры и решительно направились к лежащему кверху дуплом бревну. Прежде всего они отсекли торчащие сучки и отрубили комлевую часть бревна с остатками корней. Затем, расположившись по разные стороны бревна, приступили к вырубке-выдолбке большого дупла, но тут дело стало продвигаться гораздо медленнее. Оказалось, что обычные топоры плохо годились для выборки древесины из глубины дупла. Братья уже изрядно утомились. «Однако тяжеленько! – сказал Вышата, отирая пот с лица. – Давай-ка отдохнём, брат, посидим малость, поедим, да подумаем, как выборку пошибче делать».