Сергей Цветков - Исторический калейдоскоп

Неистовство варваров, проявляемое ими в бою, вообще поражало людей античной культуры, «порождая великий ужас». Изматывающий душу, вызывающий оцепенение боевой клич непременно присутствует в античных описаниях сражающихся варваров. Характерны следующие строки Аммиана Марцеллина, повествующего о битве под Адрианополем (378) между готами и римлянами: «Можно было видеть варвара, преисполненного ярости, со щеками, сведёнными судорогой от пронзительного вопля, с подсечёнными коленными сухожилиями, или с отрубленной правой рукой, либо с растерзанным боком, находящегося уже на самой грани смерти и всё ещё с угрозой вращающего свирепыми глазами».

Отголоски этих языческих военных традиций и донесли до нас древнескандинавские поэтические памятники, вроде упоминавшегося «Морского боя при Хаврсфьорде». Саги придали этим красочным подробностям налёт сверхъестественного.

Кстати, похожие известия мы встречаем и в сообщениях византийских историков о древних славянах. Например, в военном трактате императора Маврикия (годы правления 582—602) говорится, что славяне, не зная правильного боевого порядка, предпочитали совершать нападения на своих врагов в «местах лесистых, узких и обрывистых», причем они были неистощимы на военные хитрости, «ночью и днём, выдумывая многочисленные уловки». Засады и внезапные нападения были их излюбленными тактическими приёмами.

На открытых местах они редко принимали сражение. Если же такое случалось, то славяне с криком (другой писатель говорит о «волчьем вое») всем скопом устремлялись на врага. Дальнейшее зависело от случая: «И если неприятели поддаются их крику, славяне стремительно нападают; если же нет, прекращают крик и, не стремясь испытать в рукопашной силу своих врагов, убегают в леса, имея там большое преимущество, поскольку умеют сражаться подобающим образом в теснинах».

Весь день 14 октября 1066 года на равнине близ Гастингса не смолкал яростный шум битвы. Войско англосаксонского короля Гарольда стойко отражало натиск нормандских рыцарей и наёмников, которых привёл на английскую землю герцог Вильгельм Незаконнорождённый. Нормандцы применили новейший, усовершенствованный боевой порядок – лучники в первой линии, пехота во второй, рыцарская конница в третьей, – но все их атаки разбивались о старый, добрый порядок построения англосаксонской пехоты – компактный четырёхугольник, защищённый огромными, в рост человека щитами и ощетинившийся толстыми, прочными копьями.

Однако к вечеру терпеливые англосаксы устали сносить укусы длинных нормандских стрел. Они двинулись вперёд, чтобы отогнать вражеских лучников – это назойливое комарье. При сходе с холма их ряды расстроились, и в эти проёмы тотчас ринулись нормандские рыцари…

С наступлением темноты все было кончено. Королевское знамя пало, а с ним и независимость Англии. По заваленному трупами полю бродили только несколько монахов Уайльдгэмского аббатства и Эдит Лебединая Шея – бывшая возлюбленная короля Гарольда, которая, согласно преданию, отыскала и погребла его тело Гарольда…

Герцог Вильгельм опустошил южные области и занял Лондон. Но прежде, чем двинуться дальше, он решил короноваться английской короной.

Странная это была коронация, произошедшая в день Рождества Христова, в Вестминстерском аббатстве. Вильгельм шёл к аббатству между рядами своих воинов. Все пути к церкви, все улицы и площади были оцеплены вооружёнными всадниками. Вместе с Вильгельмом в церковь вошла толпа вооружённых нормандцев и знатные англосаксы, изъявившие покорность новому повелителю. Начался обряд коронации. Два епископа обратились к присутствующим на английском и французском языках:

– Желаете ли вы, чтобы герцог Вильгельм был вашим королём?

В ответ раздались приветственные крики, шум, бряцание оружия… Громче всех кричали нормандские рыцари, провозглашая здравицы герцогу. Солдаты же, окружавшие аббатство, подумали, что англосаксы взбунтовались, а их товарищи взывают о помощи. Войску Вильгельма был заранее отдан приказ на случай мятежа поджечь Лондон и беспощадно расправиться с жителями. И вот одни нормандцы бросились в храм, другие принялись поджигать и грабить дома…

При виде воинов с обнажёнными мечами церковь опустела – англосаксы в страхе бежали, нормандцы спешили принять участие в грабеже. Вокруг Вильгельма осталась небольшая кучка духовенства. Обряд коронования был окончен наспех; торжество не удалось.