Эдуард Филатьев - Портрет в черепаховой раме. Книга 2. Подарок дамы

Строфреген взял руку Охотникова, пощупал пульс. Затем выпрямился и внимательно посмотрел в лицо кавалергарда. Тот находился в забытьи.

Лекарь перешёл в соседнюю комнату, где его с тревогой поджидали Краснов, Лука Зыбин и Никифор. Стофреген подошёл к тазику, чтобы обмыть руки. Никифор стал поливать из кувшина.

Все молчали.

Доктор вытер руки насухо, опустил закатанные рукава и сел к столу, чтобы написать заключение. И только тогда спросил:

– Значит, говорите, кто-то из толпы?

– Стояли, разговаривали! – начал вновь пересказывать подробности Краснов. – Вдруг сзади кто-то подкрался… Мы и не заметили, кто… И пырнул!

– Kaum möglich! – негромко произнёс Стофреген.

– Что? – переспросил Краснов.

– Маловероятно…

– Всё же на моих глазах!.. Многие видели…

– Ich zweifle!.. Я сомневаюсь…

– Почему?

– Весьма похоже на дуэль…

– Вот истинный крест! – размашисто перекрестился Краснов. – Да у него и недругов нет. Одни друзья закадычные! С кем к барьеру-то выходить?

– Я всё же напишу – воспаление. Чтобы не было лишних разговоров. И ненужных подозрений…

– Это опасно, доктор? – спросил Зыбин.

– Es ist schwer zu sagen… Трудно сказать. Будем посмотреть… Если через три неделя рана затянется, будет жить.

– На всё воля божья! – вздохнул Зыбин.

– Да! – согласился лекарь. – Gott weiss! Бог знает!

– Но вы нам тоже помогите!

– Конечно… Ich werde mein Moglichkeit tun. Постараюсь сделать всё возможное! Wenn es in meiner Macht steht. Если это в моих силах… Если не возражаете, я проведу эту ночь здесь.

Поздно ночью в покоях вдовствующей императрицы горел свет. Мария Фёдоровна беседовала с сыном Константином.

– Mein Gott! Какой ужас!.. Как всё это произошло?

– Под покровом ночи, meine Mutter! – ответил Константин. – Обстоятельства пока неизвестны.

– Надо всё тщательно расследовать!

– Уже распорядился! Пока известно лишь, что поздним вечером доставлен к себе на квартиру истекающий кровью кавалергард. Рана колотая. Похоже на сабельный удар.

– Это что же дуэль?

– Пока неизвестно.

– А может быть, месть? – предположила императрица.

Константин пожал плечами.

– Известно много случаев, – продолжала Мария Фёдоровна, – когда таким образом мстили за поруганную честь, за нанесённую обиду. Нанимали какого-нибудь отчаянного повесу, сорвиголову. Сулили большое вознаграждение. И вкладывали в его руку оружие.

– Вы где-то читали об этом, maman? – Константин бросил взгляд на книжные полки.

– Да, где-то совсем недавно.

– Чего только не напишут! – воскликнул Великий Князь. – И что же было дальше?

– Наёмному убийце не удалось совершить задуманное. Он только ранил жертву.

– Как похоже на реальную жизнь! И что же?

– Там долгая история! Роман очень велик! Наёмный злодей и тот, кто его нанимал, переругались из‐за размера вознаграждения. Убийства-то не получилось!

– И что?

– Злодей вновь пустил в ход кинжал. Заказчик схватился за пистолет. В конце концов, оба отправились к праотцам.

– И все концы, стало быть, в воду?

– Вот именно.

– Какая поучительная история! – с улыбкой произнёс Константин. – Жаль, что мне не хватает времени книжки читать! Schade!

– Очень жаль, мой дорогой! Sehr schade!

Ночную тишину в квартире Охотникова нарушал лишь размеренный стук стенных часов. Луна заглядывала в окно, освещая чью-то грузную фигуру, спавшую в кресле.

Часы пробили три раза.

– Drei Uhr! – тихо проговорил спавший в кресле, открыл глаза, обвёл взглядом полутёмную комнату и уставился на пустую кровать. – O, mein Gott!

Мужчина вскочил на ноги, достал из кармана брюк спички, зажёг стоявшую на столе свечу и оглядел комнату. В ней никого не было. Конрад Стофреген – а это был именно он – вновь посмотрел на часы.

– Три часа! Hol’s der Teufel! Wo ist er?

И доктор отправился в соседнюю комнату.

Охотников лежал на диване и был явно без чувств.

– Was ist los? – пробормотал Конрад.

Он подошёл к лежащему, потрогал лоб, пощупал пульс. Охотников застонал и открыл глаза.

– Wie fűhlen Sie sich? Was fehlt Ihnen?

– Плохо мне, Конрад. Бок болит… Ist das gefährlich? Muss ich in Bett bleiben?

– Да, да. Надо лежать. Опасно ли это, покажет время.

– Это расплата, я знаю… За наслаждения! – произнёс Охотников и вновь застонал.

– А почему вы здесь? Вам нельзя ходить! Зачем вы покинули постель?

– Письмо! – еле слышно ответил Алексей.

– Что? – не понял Стофреген.

– Der Brief… Я написал письмо… Там… На столе.

Лекарь взял со стола конверт.

– Это?