Heike Bonin - Ведьма

[376] « Рай и ад!» – кричали одновременно двумя или тремя голосами.

«Вот и все, дорогие товарищи! Счетчики и судьи Малефико повсюду находятся под сильной защитой своих государей и считают себя верховными. Им наплевать на Рейх! И злодеи не очень стесняются уловок для оправдания своих действий, если что-то подобное требуется. Было бы обидно, если бы что-то им не понравилось».

«Это, конечно, печальное дополнение к моему прошлому, – сказал мистер Теодор Велкер.

Капитан рассмеялся. « Действительно, убийственный! И теперь, когда вы сообщаете, духовный автор этого поручения благословил мирское после короткого периода правления. Вероятно, найдутся хорошие способы справиться с похожими многообещающими симптомами. Боже, гром, говорю тебе, мой меч все время дергается в ножнах!»

Теперь встал тихий, незаметный парень, который до этого почти не разговаривал, Кунц Нолл, член благородной гильдии слез и художников.

«Могу я …? «Он взглянул на Вольдемара Эймбека, который до этого вел переговоры.

«Слово имеет Кунц Нолл! Это редкость! Либа Дорогие товарищи, я спрашиваю" ты, Silentium для нашего видавших Швайгер»!

Все замолкло. Художник и рисовальщик с бледным лицом и острыми скулами с незапамятных времен был известен тем, что говорил очень мало, но почти всегда умный и независимый.

«Джентльмены, – начал Кунц Нолл, – я только ждал, пока вы не придете к счастливому концу в своих размышлениях. Это было нам ближе всего. То, чем я хочу поделиться сейчас, относится к более далекому будущему. Это просто мысль, возможно, странная идея. Однако мне это не кажется нецелесообразным».

Он остановился на мгновение.

«Говори! «Это прозвучало со всех сторон.

«Немедленно. Но сначала я хотел бы задать вопрос. Вы убеждены в моем мнении, что освободить ландграфа труднее, чем с ландграфом?»

«Конечно! Несомненно! Это само собой разумеется. Но что это должно значить?»

«Вы услышите это через мгновение. Прошу только не отказываться от моей идеи, если поначалу она кажется вам слишком смелой. Мятеж на улицах Глаустедта – тоже не детская игра и может привести к худшему. Мне кажется, что лучше смело ухватиться за ядро, чем грызть периферию».

«Что ты имеешь в виду? Вы говорите загадками!»

«Мы должны освободить ландграфа от его жалких советников и дать ему наиболее полное представление о том, что происходит в трибунале. При необходимости силой. Ландграф по натуре благороден и добр. Только злоба других оскорбляет его. Однажды разорванная пелена злобы не накроет его снова. Но как? нетерпеливо восклицаете вы. Я как раз собираюсь объяснить вам это как. Просто дай мне закончить!»

«Тишина художнику и живописцу!» – воскликнул доктор Амброзиус, которому очень понравились его уверенные и энергичные манеры.

«Вы знаете, друзья, – снова начал художник, в то время как его бледное лицо покраснело над острыми скулами, – вы знаете, что ландграф Отто каждый год в начале октября охотится в лесу Штауфхайм с очень маленькой свитой. Если не считать военнослужащих, его сопровождают едва ли три или четыре дворянина; но неизбежно среди них два главных злодея, которые держат его в ловушке, секретный секретарь Шенк фон дер Велен и достойный проклятия придворный маршал Бенно фон Трейса. Если нам удастся арестовать весь славный охотничий отряд, включая самого милостивого ландграфа, в темноте леса Штауфхейм …»

«Отлично!» – крикнул рыжеволосый капитан, стуча кулаком по эфесу меча.

Герр Теодор Велкер тоже пошевелил седой бородой и кивнул, как будто этот смелый план имел для него смысл. Гениальный ученый-юрист из Дернбурга, который, очевидно, столь самоотверженно поддерживал Глаустедтеров в их чрезвычайно опасной работе, не был полностью лишен скрытых мотивов. Он тайно работал на своего просвещенного, но политически амбициозного государя, принца Дернбургского, который безгранично доверял ему и знал о том, что говорилось в Глаустедте. Об этом знал только Вольдемар Эймбек. Он сам инициировал и привел к себе мистера Теодора Велкера, с которым был в родстве, в надежде, что принц Максимилиан фон Дернбург позаботится о осажденном Глаустедтере в чрезвычайной ситуации. Государственный деятель Теодор Велкер сразу понял, что у династии Дернбургов здесь есть перспектива, от которой нельзя отказаться. Там, где строитель совета предполагал самую бескорыстную преданность великим идеям закона и человечности, в большой степени играл политический эгоизм, и, пока мир стоит, он повсюду имеет решающее значение. И расчеты Теодора Велкера и его прославленного учителя отнюдь не были расплывчатыми. Довольно часто случалось, что регион восставал против территориального правителя, и император позже соглашался с тем, что повстанцы были правы. Затем земля была взята под имперское управление и возвращена изгнанному территориальному правителю после того, как он поклялся в своей клятве основательно устранить все связанные с этим недовольства. Особенно упрямому принцу была назначена только одна должность на своей территории для обслуживания в течение тридцати лет, пока, наконец, через поколение он не был восстановлен в правительстве императором. В других случаях Императорское Величество выступало за еще более строгую процедуру. Территориальный правитель просто был в ужасе, и его страна объединилась с соседним князем. Что-то подобное могло случиться с Глаустедт-Личом тем легче, потому что в начале Тридцатилетней войны Глаустедт все еще был городом непосредственно под властью Империи, таким же свободным, как Аугсбург, Франкфурт и города Северной Ганзы. Теперь оставалось только доказать, в дополнение к нападениям преследования злоумышленников, ряд других незаконных действий и злоупотреблений со стороны администрации Глаустедт-Лиха, и это не могло быть трудным, поскольку судебный маршал Бенно фон Трейса и секретарь Шенк фон дер Велен практически во всех сферах государственной жизни оказывал свое пагубное влияние.