Софрон Данилов - Манчары

— Не знаешь, да? Забыл, как ты истязаешь своих хамначчитов? Вот так! — Манчары схватил Сабарая за волосы и, пригнув вниз, задрал ему рубаху, завязал её на голове и огрел тройчаткой.

— Ой!.. Ух!.. — завопил Сабарай. — Спасите!..

— Так и надо! Знай, каково бывает, когда бьют! — Тройчатка из высохшей кожи свистела над баем.

Из юрты вдруг вырвался пронзительный визг женщины.

— Господин… — начал трусливо приближаться сухощавый хамначчит, чесавший старика. — Господин… Это хозяйка кричит. Наша хозяйка очень добрая… очень сердобольная…

— Я не видел ещё сердобольных жён тойонов.

— Она хорошая, добрая хотун Хотун — госпожа, хозяйка. … Пощадите, пожалейте её… — продолжал повторять хамначчит.

Ещё раз врезав нагайкой тойону, уткнувшемуся головой в землю и бессмысленно орущему, Манчары сунул тройчатку в руку худощавому мужику и молчаливым жестом приказал ему: «Бей!»

Хамначчит посмотрел испуганными, растерянными глазами, развернул ладонь с лежащей на ней рукояткой нагайки, собираясь выпустить её из руки, но вдруг крепко сжал. Наверно, вся обида, вся досада и злоба, так долго копившиеся в его сердце, вырвались наружу: он прикусил нижнюю губу и, раскорячившись, изо всей силы ударил тойона нагайкой.

— О-о, у-у, у-ух!.. — Сабарай пригнулся к земле.

Манчары молча подмигнул хамначчиту, улыбнулся и побежал в юрту. Оттуда слышался крик. Один из его друзей держал за руку прилично одетую, довольно молодую женщину. Он тащил её к подполью. Оттуда слышался испуганный старушечий голос:

— Не упрямься!.. Иди!.. Иди!..

Но женщина не слушалась. Она внезапно вырвалась, схватила деревянную кочергу, стоявшую у камина, и замахнулась. Тот увернулся.

«Вот она, сердобольная хозяйка!..» — подумал Манчары, злясь на своего сообщника, который не мог справиться с одной женщиной, и устремился к ней. Хозяйка замахнулась и на него кочергой. Манчары поймал кочергу, резким движением вырвал её, отбросил в сторону и показал на подполье:

— Лезь! Быстро!

Женщина тогда схватила было тальниковый стул, но, узнав голос, сразу же выпустила его из рук:

— Манчары?!

Манчары вздрогнул от неожиданности. Пристально взглянул в лицо женщины, не утратившей своей красоты, несмотря на возраст. Где же он встречал такую миловидную госпожу? Ведь он в эти края как будто раньше не приезжал. А может быть, он когда-нибудь гостил у её знатных родителей, когда эта хозяйка была ещё девчонкой и жила не здесь? Девчонкой… Погоди-ка, как же это так? Где же он видел эти чёрные глаза, чёрные, как спелая смородина, эту волнистую, переливающуюся чёрными искрами косу, эту стройную, словно тростник, фигурку? Манчары сощурил глаза. И тогда перед ним из тумана давнего времени всё ярче стал возникать облик девушки, мчавшейся, заманивая его за собой, по залитому солнцем зелёному полю и прильнувшей огненными губами к его щеке в трепещущей осиновой роще.

— Саргы?! Это ты, Саргы?!

Женщина ничего не ответила ему, закрыла обеими руками лицо, опустилась на стул, задрожала всем телом, словно лошадь, напившаяся ледяной воды, и безутешно зарыдала. Манчары стоял потупившись и не знал, что ему делать. Его дружок пинком ноги закрыл западню подполья и выскочил во двор.

Женщина как будто начала успокаиваться, но снова разрыдалась, уронив голову на колени.

Манчары погладил её волнистую косу, которая когда-то покорила его.

— Саргы… Не плачь… Не надо… Я прошу…

Женщина несколько раз тяжело вздохнула и сидела молча, опустив голову. Затем она подняла голову, глянула на Манчары глазами, полными слёз, и тихо зашевелила губами:

— Я пришла… На следующий год…

Снова затряслись её плечи, и она опустила голову.

Манчары тотчас же понял, куда она приходила.

— Саргы, я не смог прийти… Я… был в другом месте, — тихо прошептал Манчары. У него не повернулся язык сказать: «Я был в тюрьме». — Если бы я мог, то обязательно пришёл бы.

— Знаю… Я одна ходила по той осиновой роще…

— Я тоже… после… на третье лето. И видел ту самую нашу осину…

Суровые глаза мужчины посветлели. Взгляды их встретились.

— А потом?.. — тихо спросил Манчары.

Голова женщины опять начала опускаться. Зачем Манчары понадобилось спрашивать об этом? Он и сам хорошо знает, что произошло потом. Отец рассердился, что она отвергла сыновей ближних баев, и за большой калым выдал её за этого богатого старика из дальнего улуса. Так и была решена судьба девушки.

Об этом Манчары слышал ещё тогда, когда приехал на родину после своего первого побега с каторги. Тогда же по своей горячности он хотел поехать в дальний улус, куда девушка вышла замуж. Затем, успокоившись, он подумал, взвесил всё и отказался от этой мысли. И действительно, он — беглец, постоянно преследуемый властями… Какое он мог дать счастье Саргы? Нет, не надо… Что порвано, то не срастётся. Не нужно тревожить её встречей, не надо её беспокоить и доставлять ей неприятность. Достаточно того, что мучения испытываю я сам. Пусть хоть она будет счастлива, решил он тогда. Много лет прошло с тех пор. И вот такая неожиданная встреча…