Софрон Данилов: Манчары

Вот уже десятый год Манчары отбывает ссылку в Вилюйском улусе. И всё это время Гермоген приставал к нему с просьбой показать, как он разбойничал.

Но Манчары упорно отказывался. Однако Гермоген не таков, чтобы отступить от своего намерения. Он без конца надоедал Манчары просьбами, хотя тот избегал тойона. И вот вчера наконец Манчары согласился. Вода и камень точит.

— Завтра к полудню жди, — сказал он. — Но если получится грубовато, не обижайся.

Глаза его загадочно сверкнули. Обрадованный Гермоген возвратился домой и созвал к себе всех богатеев наслега.

Он покажет им невиданное представление. Такое они нигде не увидят. Человек, перед которым когда-то дрожали все баи, будет потешать Гермогена. Знай наших!

К полудню дорогие гости плотно поели, выпили и вышли во двор погулять. Отовсюду слышался смех, шутки.

— Знаменитый разбойник станет шутом! Ха-ха!

Нарядно одетый хозяин, подпоясанный шёлковым кушаком, улыбаясь, прохаживался между гостями. К нему подошёл наслежный князь и, хлопнув по плечу, сказал:

— Молодец, Гермоген, хвалю тебя. Ты войдёшь в пословицу.

— Верно, войдёт за ум и сметку, — одобрительно загудели вокруг. — Самого Манчары в шута превратил.

Польщённый Гермоген постучал себе пальцем по лбу:

— Будьте покойны, здесь не пусто.

Вскоре послышались возбуждённые голоса:

— Едет!.. Едет!..

С дальней стороны аласа скакал всадник на белом коне, убранном серебряной сбруей. В поднятой руке наездника сверкала пальма. Собравшиеся зашумели в предвкушении интересного зрелища.

Манчары в мгновение ока подлетел к изгороди. Разгорячённая лошадь послушно остановилась. Манчары прямо из седла с криком перепрыгнул через высокую изгородь и с поднятой пальмой предстал перед Гермогеном.

— Басылай Манчары прибыл! Немедленно вынеси все свои сокровища, всё, что ты награбил! — грозно приказал он.

Перед Гермогеном стоял не измождённый дряхлый старик — это был прежний Манчары, молодой, статный, с орлиным взглядом, вздрагивающими ноздрями, напряжёнными мышцами.

Собравшиеся показывали на него пальцами и хохотали. Вдруг Манчары замахнулся пальмой и гневно повторил:

— Ну, выноси!

Гермоген обхватил обеими руками свой толстый отвислый живот, закинул голову и задыхался в хохоте.

Тогда Манчары схватил тойона за шею, пригнул к земле, задрал рубашку и начал беспощадно колотить его пальмой.

Именитые гости от удивления разинули рты и застыли как вкопанные, не зная — смеяться им или бежать, пока не поздно. Между тем пальма всё чаще мелькала над жирной спиной тойона.

— Давай деньги!

— Ба-сы-ла-й!.. — захрипел Гермоген.

Но Манчары не дал ему договорить:

— Ну, живо!

— У-ум-мм-моляю… — ослабевшим голосом простонал тойон.

— Бай Гермоген, ты желал увидеть Манчары. Теперь ты доволен? О своём посещении я записал на твоей спине.

Манчары презрительно оттолкнул Гермогена. Тот как мешок шлёпнулся на землю.

Манчары высоко занёс пальму, и все в ужасе шарахнулись в стороны. Он подскочил к юрте и пинком вышиб дверь. Затем подбежал к амбару и ударом пальмы расщепил другую дверь. Остановившись, Манчары закричал разбегающимся гостям:

— Не забывайте! Манчары был таким и таким останется навсегда!

Он вскочил на белую лошадь, поднял над головой пальму и умчался.

Умчался в бессмертие!

1945-1966

Административные единицы в старой Якутии: наслег — волость, улус — уезд.

Джеренкей и кулун кулурусу — национальные якутские игры.

Нохо — пренебрежительное: парень.

Хотон — хлев.

Торбаса — обувь из сыромятной кожи.

Саргы — дословно; счастье, удача. В данном случае: счастливая.

Намцы — местность в Якутии.

Сай! — возглас, которым гоняют коров.

Сардана — один из видов северных цветов.

Ымыйа — название местности.

Якутская поговорка.

Ысыах — празднество.

Бахсырыя — обжора.

Омоллон и Джэргэстэй — герои якутских легенд, славившиеся гостеприимством.

Хотун — госпожа, хозяйка.

Манчары — осока.

Кэнчэри — отава.

Сары — вид обуви из конской шкуры.