Ирина Костина - Кавалергардский вальс. Книга первая

– Как фас зовут?

– Алексей! – крикнул он вслед удаляющейся карете.

1792 год сентябрь

поместье Дубровицы

В поместье Дубровицы у Репниных была богатая библиотека, книги для которой начал собирать ещё их предок Василий Аникитич. В царство Анны Иоанновны к науке отношение было пренебрежительным. Многие библиотеки образованных сынов Отечества, отправленных на казнь или в ссылку, разворовывались или того хуже – уничтожались. И Василий Аникитич, с детства воспитанный в уважении к знаниям, при любой возможности старался сберечь от разорения национальные сокровища. Тайком от невежественной императрицы он вывозил книги из столицы под Тверь в своё имение.

Затем его сын, Николай Васильевич, в заботе о воспитании племянников, пополнял семейное хранилище интересными экземплярами. Таким образом, к концу XVIII века библиотеке в Дубровицах мог позавидовать любой столичный библиофил.

Комната была круглой формы, стены – сплошь высокие стеллажи с книгами. Узкие окна располагались под потолком, поэтому в библиотеке царил вечный полумрак. В полу по окружности проложена металлическая колея, по ней свободно катались две приставные лестницы на колесиках, уходящие ввысь.

В детстве Сашка с Варей обожали кататься на этих лестницах, пока Ксения Дмитриевна не осаживала их баловство грозным окриком.

Надя сидела на лестнице под потолочным окном и увлечённо читала. В мрак библиотеки проник Сашка:

– Вот ты где! Я повсюду тебя ищу!!

– Интересно, чего ты поднялся в такую рань?

– А ты? – парировал он тут же.

Она повела плечами:

– Не спится.

– И мне не спится, – широко улыбнулся Сашка, подкатывая вторую лестницу. Вмиг взобрался по ней и уселся рядом, – Что читаешь? (заглянул на обложку) М-м-м, «Сид» господина Корнеля, – и фыркнул. – Никогда не понимал эту странную пьесу.

– А меня она притягивает своею странностью, – призналась Надя.

– Да чушь! Вот скажи мне, если Химена любит беззаветно дона Родриго, как она могла требовать у короля его смерти?!

– Но Родриго тоже мог бы поступиться сыновним долгом ради любимой. Однако он предпочёл месть.

– Он поступил, как мужчина! А Химена его предала!

– Вовсе нет! – возмутилась Надя, – Она – не предательница. Она – жертва. Душа её разрывается между чувством и долгом. Это очень тяжёлое страдание. Вот послушай: «Увы, моей души одна из половин другою сражена. И страшен долг, велевший, чтоб за погибшую я мстила уцелевшей»…

– Раз она предпочитает долг любви, то она не любит! – категорично заявил Сашка.

– Неправда! Вспомни сцену её признания, когда она оплакивает Родриго, считая его умершим!

– Вот-вот! – фыркнул Сашка. – Свести человека в гроб, а потом оплакивать его и клясться в любви. Очень благородно!

– Пойми же! Она обречена на несчастье, независимо оттого, какой сделает выбор!

– Однако, она предпочла быть несчастной в любви, нежели страдать муками совести.

– Да.

– Ты бы тоже так поступила?!

Надя в растерянности закусила губу:

– Не знаю…

Возникла пауза. В желании нарушить эту завораживающую тишину, девушка шумно перелистнула страницу. И вдруг наткнулась рукой на что-то шершаво-тёплое.

– Ой, смотри! – воскликнула она, поднимая плоскую сухую веточку полыни.

– Что это?

– Это я положила, когда читала прошлым летом, – Надя поднесла её к лицу и удивилась. – Пахнет…

Сашка прильнул с другой стороны, вдыхая чудом сохранившийся запах. Они встретились дыханиями, вдруг поняли, что их губы разделяет только хрупкий полупрозрачный лист, и замерли, задохнувшись этим открытием!

Внизу раздался метрономный звук шагов и скрежет открываемой двери.

…Сашке показалось, что он стремительно мчится куда-то, и лишь несколько мгновений спустя, осознал, что это едет его лестница, которую Надя успела оттолкнуть прежде, чем на пороге возник силуэт Ксении Дмитриевны.

Княгиня Чернышёва молча обвела взглядом стеллажи библиотеки, зафиксировав на одной лестнице увлеченно читающую Надю и в противоположной стороне на другой лестнице Сашку, шарящего рукой по полкам.

– Вот вы где!! – констатировала она после непродолжительной паузы, – Ни свет-ни заря, а вы в библиотеке? Какое завидное стремление к знаниям!

– Доброе утро, Ксения Дмитриевна, – с искренним почтением проронила Надя.

– Доброе утро, матушка, – эхом отозвался Сашка.

– Спускайте в гостиную – кофе готов, образованные вы мои, – заботливо откликнулась Ксения Дмитриевна и вышла, прикрыв за собой дверь.