Владимир Андриенко - Шут императрицы - Халиф на час

– Но принцесса Елизавета весьма любезна, – возразила Анна Леопольдовна. – И я думаю, что мы сможем стать подругами.

Анна усмехнулась, но ничего не сказала племяннице. Он подозвала шутов. К ней подскочили Лакоста, Балакирев и Пьетро Мира. Все они были в масках, но царица всех узнала.

– Скажи Лакоста, – обратилась она к королю самоедскому. – А могут ли дружить волк и ягненок?

– Сия дружба приведет к тому, что ягненок попадет в живот к волку, – ответил тот.

– Слыхала? – спросила она Анну Леопольдовну. – Смотри как бы и тебе в один прекрасный день не угодить в живот к волку.

– Отчего так, тетушка? – спросила принцесса чуть не плача.

– С того, что дуреха, ты, набитая. При дворе у правителя нет друзей, у него есть и должны быть лишь подданные. И Лизка всего лишь подданная. Как чувствуешь себя? Только родила и уже на празднике.

– Хорошо, тетушка. Я не могу танцевать, но могу сидеть подле вас.

– Сиди и смотри. Вот он двор и штат придворный, мой перед тобой гуляет. Смотри и узнавай его. Для правительницы России сие дело необходимое.

– Но разве я стану править, тетушка? – поинтересовалась молодая принцесса. – Я только мать наследника престола.

– Все одно ты персона в России не последняя. Про то помни…

***

Мария Дорио танцевала с сеньором Арайя. Тот не знал кто эта стройная незнакомка под маской. Он пытался её разговорить, но она молчала.

– Сударыня, вы не желаете мне ответить? – настаивал капельмейстер.

Она покачала головой.

– Мне бы хотелось видеть ваше лицо. Оно наверняка прекрасно. Я могу судить по вашему телу. Я чувствую его сквозь платье….

***

Императрица посмотрела на Пьетро Мира. Тот держал в руках скрипку и был готов заиграть по приказу государыни.

– А что, Адамка, с твоей девицей стало? – спросила Анна.

– Мария Дорио здорова, ваше величество, – ответил Пьетро.

– Арайя, мой капельмейстер, взял к себе новую певицу. И она нынче поет вместо Марии. Мне все недосуг было узнать, что стало между ними?

– Они друзья, по-прежнему, ваше величество, – ответил Пьетро, зная с кем танцует Дорио. Адамка решил сыграть на этом.

– Арайя друг сеньоры Дорио? – спросил Лакоста.

– А отчего нет? Я могу сие доказать, – заявил Мира.

– И как докажешь сие? – усмехнулась императрица.

– А тем, что Мария Дорио здесь. И она танцует с сеньором Арайя.

– Она? – императрица посмотрела на танцующих, и увидела улыбавшееся лицо своего капельмейстера. – Да неужто та девица – Дорио? Не врешь, Адамка?

– Как можно, ваше величество.

– Эй! Позвать ко мне капельмейстера! – приказала императрица гвардейскому сержанту. И тот немедленно выполнил приказ.

Арайя приблизился к Анне Ивановне. Рядом с ним была девица в маске.

– Чего же ты, Франческо, девку Дорио от меня прячешь? Не ты ли говорил, что она сбежала от тебя?

– Это так, государыня, – еще раз низко поклонился сеньор Арайя.

– Но тогда почему ты танцуешь с ней. И сам привел её сюда? – спросил Лакоста.

Франческо посмотрел на свою спутницу и увидел, как та сняла маску. Это была Мария! Арайя растерялся, и его нижняя челюсть отвисла. Императрицу это сильно насмешило.

– Ай да капельмейстер!

– Он снова попался на крючок нашего Адамки, матушка! – заговорил Лакоста. – Вот уже настоящее посмешище для двора!

– Сеньор Лакоста! – вскричал капельмейстер.

Анна поспешила его утешить:

– Не сердить, Франческо. Сам знаешь, какие шутники перед тобой.

Арайя поклонился царице и сказал с пафосом:

– Я счастлив, что нашел столь милостивую покровительницу моего таланта! Я много странствовал и всегда искал страну, где правит просвещенная и честная государыня!

– Вы желаете провести жизнь, странствуя? – спросил капельмейстера Лакоста.

– Отчего же так, господин шут? – тот не понял вопроса.

– Но вы сказали, что желаете найти такую страну, где правят честные люди? Так?

– Да. Я сказал именно это!

– Тогда вам предстоит умереть в пути, сеньор капельмейстер.

Императрица захохотала, и вслед за ней захохотали придворные. Анна не могла обижаться на Лакосту.

***

Год 1740, октябрь, 6-го дня. Санкт-Петербург.

Накануне траура.

6 октября года 1740-го императрице стало плохо.

Она сидела за столом рядом с Бироном. Они обедали и Анна, несмотря на запрет медиков, поглощала любимую ей буженину и запивала её венгерским вином.

– Анхен! – Бирон вскочил на ноги, опрокинув стул, подбежал к императрице.

– Плохо, Эрнест, – прошептала она. – Больно!