Шахразада: Халиф на час

© Подольская Е., 2009

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», 2009, 2012

– Воистину, нет города прекраснее славного Багдада! Я сегодня целый день ходил по его улицам, любовался дворцами и минаретами… Но понял лишь одно: для того чтобы увидеть чудеса этого великого города одной жизни мало.

– Воистину так, путник! Да благословит тебя Аллах всемилостивый и милосердный!

– Скажи мне, добрый стражник, как мне отсюда добраться до полуденных ворот, что выходят на пустыню?

– О, путник… К тем воротам ведут несколько улиц. Если тебе нужна лавка древностей у полуденных ворот, то туда удобно пройти по улице Предзнаменования, которая начинается от базара. Если тебя влечет пустыня и развалины за воротами, то разумнее будет свернуть на улицу Утренних грез – она выведет тебя прямо к посту городской стражи. Если ты ищешь кладбище, то тебе стоит от улицы Воцарения пройти вдоль стены мечети, а там уже повернуть по переулку Сов.

– Благодарю тебя… Но как мне быть, если я хочу посетить и лавку, и развалины? Говорят, там некогда была обсерватория… А еще говорят, что где-то в пустыне был зарыт бесценный клад, который откопал всесильный халиф этого города, мудрый Гарун аль-Рашид… Говорят, что этот клад даровал ему мудрость и вместе с мудростью – осмотрительность. А еще говорят, что какая-то тайна, связанная с этим кладом, на веки заточила халифа в высоких стенах дворца, и если бы не путешественник и герой Синдбад-Мореход, то даже кости халифа истлели бы в душных комнатах…

– О, чужеземец… Так ты охотник за слухами?

– Скорее, я скромный собиратель тайн, преданий и легенд… Должно быть, мне пора назваться. Я – Ибрагим из рода Исума. Мои родные все собиратели сказаний и легенд, мифов и правдивых рассказов.

– Да воссияет над тобой мудрость Аллаха всесильного, достойный Ибрагим! Ты обратился к тому, возможно, единственному человеку, который сможет помочь в поисках. Ибо мой дядя, уважаемый Нурсултан, мальчишкой служил при дворе – он был писцом дивана и помнит те времена так, будто бы это было вчера…

– Должно быть, достойный Нурсултан не всегда помнит то, что было вчера? – глаза путника блеснули.

– Увы, добрый Ибрагим, ты прав… Говорят, что так бывает у тех, кто хорошо помнит прошлое… Лекарь утверждает, что это тяжкая болезнь, но почтенный Нурсултан здоровее моих сыновей и сильнее любого из стражников нашего великого города… Что же это за болезнь такая?

– Я слыхал о ней. Но названия не помню. Да и зачем мне что-то запоминать, если я могу записать любой рассказ? Истлеют мои кости, забудется даже мое имя, а предание, которое я запишу, переживет века…

– О да, это так… Так ты говоришь, что происходишь из рода Исума? Должно быть, ты родственник самого великого из визирей нашего города…

– Я – ты прав – родственник визиря этого города… Но был ли он великим, я не знаю.

– Зато об этом знает мой дядя. Он расскажет тебе все! И то, как правил первый из халифов, и почему твоего родственника называют величайшим визирем. Поведает он и правдивую историю о том, почему великий и мудрый халиф нашего города, его слава и гордость, Гарун аль-Рашид, стал пленником стен своего дворца…

– Было это в те далекие дни, – так начал свой рассказ достойный Нурсултан, – когда прекрасный город Багдад уже был звездой всего подлунного мира. Но история наша начинается не здесь, у белых стен дворца, а далеко на полночь отсюда. Там, где виден пик горы Мерхан.

Стоял жаркий летний день. Увы, как бы ни буйствовало солнце, но труд земледельца нельзя остановить и на миг, тем более в горах. Ибо там каждый клочок плодородной земли требует неустанного внимания, а все эти клочки приходится отвоевывать у каменистых гор с превеликим трудом.

Об этом и думал Карим-хлебопашец, разбивая тяжелым кетменем комья высохшей земли. Думал он и о том, как долго еще придется ждать, пока на этом, сейчас только нарождающемся поле появятся первые ростки, думал и о том, когда наконец сможет он дождаться урожая.

Но это были мысли простые и для Карима даже радостные. Ибо он знал, что лишь от его усердия зависит успех. И щедрый урожай своим появлением будет обязан именно его рукам.

Куда более невеселыми были мысли Карима о дочери, маленькой Джамиле. Прошло уже больше двух месяцев, как лекари отказались спасать его доченьку. Неизвестная болезнь подтачивала силы девочки. И теперь малышка уже не вставала со своего ложа. А родители тайком считали дни жизни, которые еще остались у девочки. И увы, здесь любые усилия Карима были тщетны. Ибо – о, как можно было бы сомневаться в этом! – он готов был отдать за малышку всю свою силу до капли и всю свою жизнь передать ей. Но это не помогало.