Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том девятый

– Похоже на итальянский способ, – о нем он слышал от западной родни, – до войны в СССР продавались американские товары? – смотрящий присвистнул.

– В тридцатом году я фарцевал, пользуясь нынешним выражением, у гостиницы «Метрополь». Там жили американские инженеры, приехавшие, как писали в газетах, на великие стройки Страны Советов. Той порой мне исполнилось шестнадцать, – смотрящий помолчал, – а в тридцать втором году мне выписали первый срок на Соловках…

Он протянул ноги в кавказских войлочных тапочках к майоликовому камину.

– В тридцать пятом, вернувшись в первопрестольную, я пошел потанцевать в ресторане «Метрополя». Там выступал оркестр Гейгнера с джаз-ревю. Той порой они приехали из Шанхая, – Исаак открыл рот, – и привезли сюда китайскую певицу, – Павел Петрович махнул рукой.

– Но это предания старины глубокой, – Исаак вспомнил:

– Он сидел пять или шесть раз. Интересно, что случилось с его семьей? Хотя он из старых воров, а у тех не бывает законных жен.

Сложив блины на тарелку, юноша выключил плитку. Электричество надо было экономить, а кофе лучше доваривался на слабом огне. Присев на выкрашенный своими руками подоконник, Исаак порылся в походной сумке. Сверившись со школьным блокнотом, парень удовлетворенно кивнул. Память его еще никогда не подводила.

– Надо разыскать адвоката Арию, – юноша вынул из блокнота письмо матери, – он позаботился о Павле и Вите и позаботится о Павле Петровиче. Впрочем, Арию и так навестят парни с серой стороны жизни…

Исаак послушал тишину золотого малаховского вечера. На пыльной улице стучал мяч, вдалеке грохотали колеса электрички. В репродукторе соловьем разливался певец:

– На дальней станции сойду, трава по пояс…

Окна комнатки Исаака выходили заросший сорняками участок, где трава действительно росла по пояс. Наследники хозяйки довольствовались тем, что Исаак потихоньку приводил в порядок комнаты. Теперь юноша обретался на даче один. Бывший сосед, женившись, редко появлялся в ешиве.

– Ему надо содержать семью, – вздохнул юноша, – и мне надо, – он подумал о золотом самородке в тайнике. Смотрящий никогда бы не признался, кому принадлежат деньги в его квартире, но средства все равно подлежали конфискации. Исаак не позволил бы себе приехать домой с пустыми руками.

– Тем более перед новым годом, – он пробежал письмо, – надо привезти денег, купить малышам подарки…

В поселке Заречном все было в порядке. Родители надеялись на осеннюю амнистию.

– Если Господь о нас позаботится, – мать писала обтекаемо, – после Хануки мы двинемся в теплые края. Отец устроится в инвалидную артель в Броварах и будет ездить в синагогу, а дети пойдут в школу, – перо матери запнулось.

– Я просила Ривку перевестись в педучилище в Киеве, но ей хоть кол на голове теши, – завершила Фаина Яковлевна. Исаак не сомневался, что младшая сестра не покинет Нарьян-Мар.

– Потому что рядом Павел Наумович, – он никогда не выдал бы сестру, – а что касается Киева, то и Рахиль поедет туда ненадолго.

Исаак подозревал, что сестра нацелилась на Саратовское театральное училище.

– Туда ее все равно не примут, – хмыкнул парень, – не с ее анкетой, национальностью, именем и прочим, но Биробиджане есть культпросветучилище, а ее Семен служит киномехаником на Тихоокеанском флоте.

Письма из Владивостока приходили в Сыктывкар каждые две недели.

Исаак налил себе настоявшегося кофе. Намазав паревный блин на минералке материнским клюквенным вареньем, он развернул «Вечерку». Юноша не хотел отираться по гостиницам в поисках фарцы.

– На меня обратят внимание, – Исаак нашел нужную статью, – а на ВДНХ легко затеряться, туда придут тысячи людей, – московская фарца никогда не пропустила бы такого шанса.

– Ярмарка разместится на двадцати пяти тысячах квадратных метров в двух павильонах. Более полутора тысяч издательств из 67 стран мира представят около 100 тысяч книг.

Затянувшись «Беломором», Исаак взглянул на закатное небо

– Я отыщу кого-то подходящего, самолет идет на посадку, – он полюбовался сверкающим медью следом.

– Скорей бы прилететь к Михаэле, – юноша затосковал, – как говорится, в наши времена и в эти дни, амен.

Прибрав в кухонном углу, он сменил бархатную кипу на потрепанную кепку. Пора было идти в ешиву на вечерние занятия.

– Мы обязаны распить бутылку «Столичной», – напористо сказал Анатоль, – во-первых, это ваш первый ужин в Советском Союзе, а во вторых, за нашим столом нарисовали знаменитую этикетку…