Кальман Шандор - Позорный столб (Белый август)

— Изменник родины, сочувствующий Антанте! — сказал Блейер. Он тоже смотрел на Фридриха.

— Ваше высочество, его превосходительство Ловаси говорит на ломаном французском языке! — весьма некстати высказался Пекар.

Воцарилась тишина. Эрцгерцогу страшно хотелось есть.

— Его превосходительство Иштван Фридрих, — почти умоляюще произнес наконец эрцгерцог.

Был час пополудни, когда политические вожаки путчистов пришли к соглашению о том, что владелец машиностроительного завода в Матяшфёльде, бывший статс-секретарь военного министерства Иштван Фридрих будет премьером временного правительства.

Господа спустились в ресторан. Эрцгерцог уединился, его адъютант отдал распоряжение подать обед.

— Вместо аперитива рюмку абсента, — сказал он метрдотелю, явившемуся лично.

— Вон шагает молодой Штерц! — в половине пятого пополудни сказал дядюшка Мориц, показав пальцем в сторону полицейского управления. — И прочие контрреволюционеры.

В самом деле, часы показывали половину пятого, когда поручик Штерц и еще двенадцать господ вошли в ворота полицейского управления на улице Зрини.

— Пальбы не будет? — осведомилась тетушка Мари.

— Кто их знает! — отозвался рассыльный. — Краус раздобыл ему мундир!

Итак, мундир этот был несколько свободен, на спине складка оказалась не совсем на месте, зато в кобуре была уже не газетная бумага, а заряженный офицерский револьвер системы «Фроммер». Поручик Штерц получил его утром в отеле «Бристоль».

Целое утро они просидели в холле отеля, затем перебрались в ресторан и там дожидались решения, которое должно было быть вынесено верхушкой на совещании в апартаментах эрцгерцога. Штерц все утро надеялся на то, что эрцгерцог спустится к ним и, быть может, лично протянет ему руку. Этого, однако, не произошло. Штерц угощал всех дорогими сигарами и все время порывался заказать вино. Его родственник Юрко отговорил его от этой затеи.

— Нужна будет ясная голова, — сказал он строго.

Была уже половина первого, а они все еще тщетно дожидались сигнала к действию. Тогда вся компания перешла в ресторан.

— По крайней мере умрем с набитым брюхом, — заметил судья. В кармане его тоже лежал револьвер.

Капитан Надь, адъютант Шнецера, и Иловский во время обеда отвели в сторону Юрко.

— Послушай, — спросил Надь, — что за человек этот твой… родственник?

Юрко мгновение помолчал.

— Он шурин Майра, — сказал он затем. — Его привел Вейн.

Иловский пожал плечами.

— Семью я знаю, — сказал он.

— Он… не слишком горяч? — осторожно осведомился Надь.

— Видишь ли… — сказал Юрко, делая рукой неопределенный жест. — Во всяком случае, он не из трусливых, — заключил он.

— Я спросил потому, — объяснил Надь, — что мне не хочется, чтобы именно в нашем отряде произошло какое-нибудь недоразумение.

— Что ж, — сказал Юрко, — мы за ним присмотрим. Ничего страшного.

«Сколько хлопот у меня с этим кретином», — думал Юрко с неудовольствием.

Он решил, что сам присмотрит за своим родственником, ничего другого предпринять он не мог. Он был в достаточной мере обязан Штерцу — тот выступал его поручителем по нескольким векселям.

Они пообедали. После обеда пили черный кофе, курили сигары. Потом пили пиво. Из вожаков готовящегося путча в ресторан спустились несколько господ, среди которых были Фридрих и Чиллери. Господа уселись за отдельный столик и что-то горячо обсуждали, а вся компания пожирала глазами своих главарей. К ним подошел Чиллери. Штерц впервые хорошенько рассмотрел его. На нем был высокий крахмальный воротничок и белый галстук; он был не выше среднего роста, с покатыми плечами, его темные волосы были откинуты со лба назад, тоненькая ниточка постриженных по-английски усов оставляла губы открытыми. Во всем облике этого человека не было ничего особенного, но его необычайная подвижность и глубоко посаженные крохотные глазки с пронзительным взглядом привлекали внимание.

— Немного терпения, господа! — сказал он. — Сохраняйте спокойствие. Сигнал скоро будет дан.

Он каждому из них протянул руку. Затем пригласил Иловского к столу главарей путчистов, откуда торговец посудой возвратился примерно через четверть часа.

— Решения еще нет, — сказал он.

Затем Чиллери и его компания удалились; тогда они перешли в холл, где стояли более удобные кресла. Пили пиво и беседовали. Штерц, который был несколько утомлен ночным бдением в румынской кутузке, задремал. Проснулся он оттого, что Юрко тряс его за плечо.