Галина Барышникова - Мост для императора

– Так я не понял, а почему снаряды полетели на КП? – спросил Ваня.

– А потому что Лешка все посчитал правильно, но от волнения перепутал координаты цели и командного пункта.

– Да… А помнишь, как после боевых стрельб нас послали выискивать неразорвавшиеся снаряды? Нашел – ставишь флажок. Потом сапёры подрывают. Вот было страшно. Помнишь, даже не все ребята пошли.

– Ага. А мы, три друга: ты, я и Юрка Слынько, шли и пели: «Отгремели песни нашего полка, отзвенели звонкие копыта…».

– Пап, а почему ты мне почти ничего не рассказывал о дедушке Феде, как он прошел войну? – Иван вспомнил о своем давнем вопросе.

– Видишь ли, сынуля, мой отец не любил рассказывать про войну. Я, к стыду своему знаю только, что он ушел на войну в 43-ем, в семнадцать лет, воевал под Сталинградом, был зенитчиком, может поэтому и выжил.

– Почему?

– Зенитчики стояли не на переднем крае, они прикрывали аэродромы и другие объекты от ударов авиации.

– А ты говорил, что он был глуховат на одно ухо. Это с войны?

– Ну как сказать. Во время учебных стрельб забыл открыть рот и случился разрыв ушной перепонки.

– А осколок?

– Это уже много позже. В блиндаже его засыпало взрывом снаряда. Контузило и осколок снаряда в ноге застрял. Вынимать побоялись – очень близко к артерии лежал. Так что война для твоего деда закончилась в Праге. А после войны он поступил в Ленинградское артиллерийское училище. По окончании деда отправили в Ярославль, где в сельхозинституте училась моя мама и твоя бабушка Галя. Там, на танцах, они и познакомились. И поженились. И дядя Сережа до 2х лет жил у бабушки – в селе Воехте. Потом деда с семьей направили в Подмосковье, где организовывали ракетный щит столицы. Там уж и я появился. А тут, в 1962-м, – и Куба. Забрали прямо с работы, и ничего не было известно полгода, до первого письма. Про Кубу еще меньше знаю – засекречено было. А вернулся – назначили зам по тылу ракетного соединения. И уже подполковником, на пенсии – ребят обучал военному делу. Была тогда в школе такая дисциплина.

– Па, а где награды деда? Помню в детстве ты мне их показывал.

– Награды? Они у нас лежат в надежном месте, покажу как-нибудь. А если еще чего хочешь узнать, ты лучше своего дядю порасспрашивай, он больше помнит. И про Афган расскажет…

И тут Ванька ни с того ни с сего брякнул, что и Наполеон был артиллеристом.

– А причем здесь Наполеон? – удивленно вскинул брови друг Петра.

В ответ Иван разразился длинной тирадой о величии гения Наполеона, наследником идей которого он сам себя чувствует.

– О, еще один наследничек! – рассмеялся Сергей.

– Что значит еще один, дядя Сережа? – навострил уши Ваня.

– Да так. Была тут у меня история одна… С этим вашим Наполеоном.

– У Вас? С Наполеоном?

– Ну да. Как-то ко мне в лесничество заглянул мой непосредственный шеф. Хороший такой мужик, я его еще по Академии Наук знаю, и попросил меня приютить своего приятеля француза. А я что? Мне одному уж скучно больно. Я с радостью. И на следующий день Пётр Фомич сам его привез. Оказалось, что гость из Франции, тоже занимается ихтиологическими исследованиями и ему позарез нужна моя река Березина.

– Березина? – подскочили разом отец и сын.

– Так у меня ж заповедник на Березине, ты ж знаешь, Петь…

– Да запамятовал я. Ну-ну, рассказывай. – Пётр почувствовал, как Ваньку всего аж заштормило.

– А что рассказывать, эка невидаль – француз на рыбалку приехал. – засмеялся Сергей. – Ну, в общем, шеф попросил принять его на какое-то время на постой. Я обрадовался: будет хоть с кем вечерами словом перекинуться. Франц этот по-русски сносно говорил. Но оказался таким необщительным, зараза такая.

– Что, совсем?

– Да все молчком, да молчком. Позавтракает – и в лес, к реке. С собой вечно таскал рюкзак и какие-то инструменты. Возвращался поздно, всегда измученный, словно бы на нем пахали. Быстренько так поужинает – и в постель. Вот мне радости было, извините. Даже не выпить.

– Серег, а это ведь катастрофа для русского человека: ни поговорить, ни выпить.

– Не смейся, Петь. Знаешь, какая тоска одному в лесу.

– Да знаю. В тайге-то, под Магаданом, по полгода вдвоем у реки сиживали. А одному уж и вовсе… И что там твой Франц?

– Так вот… Однажды вечером он домой не вернулся. Я всполошился: куда подевался, нехристь, может, беда какая, я ж за него в ответе. Встал, оделся и пошел в ночи разыскивать. Хорошо, у меня лайчонка Эльза, натасканная. Она-то меня к нему и вывела. И не напрасно. И ты представляешь, что я увидел?