Галина Барышникова - Мост для императора

– А, – раздалось за спиной у Ивана. – это мой прапрадед…

– А-а… – Ваня пригляделся к фотографии.

– Дмитрий Яковлевич, штабс-ротмистр лейб-гвардии Ее Императорского Величества уланского полка, – отрекомендовал Юрий Михайлович своего прапрадеда так, словно тот должен был войти в распахнутые двери его гостиной. – В 1913 году он победил в стоверстном конном пробеге…

– У-у. Настоящий гусар.

– Улан, молодой человек, он был настоящий улан.

– А в чем разница? – Заинтересовался Иван.

– Уланы имели на вооружении пики и часто использовались, в отличии от гусар, для прорыва линий противника. Хотя и относились к легкой кавалерии. Так вот, Дмитрий Яковлевич в первые дни первой мировой войны был тяжело ранен в ногу, но поля боя не покинул, – делал акцент чуть ли не на каждом слове Юрий Михайлович. – За этот бой он был награжден Георгиевским оружием – золотой саблей с надписью «За храбрость», которую получил из рук самой императрицы Александры Федоровны. Включен в число героев, чьи фотографии поместил на своей обложке первый после начала войны номер журнала «Огонек».

– А у вас есть этот номер? – живо поинтересовался Ваня.

– Да, вот, тут много документов и фотографий… – Галама не торопясь снял со старого комода толстенную книгу в твердом переплете. – Это родословная нашего рода.

Иван с еле сдерживаемым волнением открыл книгу. Это была… качественная ксерокопия. Он удивленно поднял глаза к хозяину дома, боясь показать ему свое разочарование.

– Я сделал копию в Ленинке…

– А подлинник?

– Родословная вышла всего в ста экземплярах, а революцию пережили только два: одна – в Румянцевском музее, вторая – в Париже. Но мы сочли за счастье иметь хотя бы эту копию.

– А это кто?

– Дмитрий Яковлевич. Вот, послушайте, из Высочайшего приказа о награждении его Георгиевским оружием. Михаил Юрьевич раскрыл книгу на закладке «В бою 5-го августа во главе взвода атаковал неприятельскую пехоту и, будучи тяжело ранен, остался в строю и продолжал обстреливать противника, чем значительно способствовал успеху. Эвакуирован в Царскосельский госпиталь, где пробыл на излечении до декабря 1914 года».

– Как он пережил расстрел царской семьи? – непривычно разволновался Иван.

– Он его не пережил… После большевистского переворота пробрался на Юг, в Белую Армию, и командовал в составе Сводно-Горской дивизии эскадроном своего полка. После известий о расстреле царской семьи он стал отличаться отчаянной храбростью, явно искал смерти. И погиб под городом Царицыным. По некоторым сведениям, похоронен в Екатеринодаре.

– Да… – тяжело выдохнул Иван.

– Но у меня и радостные сообщения есть. Фёдорыч! – позвал Юрий Михайлович. – Поди – ка сюда, пока живой. У меня настоящее рождественское чудо вчера после службы случилось…

– Чудо? – из детской комнаты вышел Пётр Федорович, увешанный детьми, как рождественская елка.

– Самое настоящее. – И он торжественно указал на висящую на стене маленькую икону. – Но… прежде чем дать вам к ней приложиться, я хочу вам кое – что рассказать.

Ваня с отцом по приглашению хозяина сели к столу. Юрий Михайлович положил свои крепкие руки на стол и продолжил:

– Дмитрий Яковлевич, о котором я вам только что рассказывал, – из моих двоюродных прадедов, а вот прапрадед по прямой линии… – Он глубоко вздохнул. – Аристарх Ильич Галама, штабс-ротмистр Астраханского кирасирского полка, участник войны восемьсот двенадцатого года…

В наступившей тишине даже дети под столом перестали возиться. Ваня и отец переглянулись.

– Вы ведь, наверное, знаете, что в Бородинской битве особенно отличился Астраханский полк. Он сражался на одном из самых опасных участков, защищая Багратионовы флеши и Семеновский овраг. Кстати, кирасиры относились к тяжелой кавалерии и получили своё название от слова «кираса», – это металлический нагрудник, защищающий грудь от ударов холодным оружием. Им поручали самые сложные участки для прорыва линий обороны или контратаки. Вот, посмотрите… – Он открыл свою генеалогическую книгу на заложенных местах. – Вот, смотрите, это он: какое лицо, какие руки. Да нет, это просто ручищи. Конечно же, чтобы такой палаш в руках держать и отмахиваться им. – Ваня посмотрел на волевое, строгое лицо офицера и перевел взгляд на его руки, достойные ратного подвига. – Вот как рапортовал генерал – майор Бороздин своему начальнику Барклаю де Толли о действиях своих кирасир: «Неустрашимость их столь была сильна, что и большая убыль людей и лошадей убитыми и ранеными не в состоянии была расстроить их рядов, смыкающихся каждый раз в порядке. Справедливость требует засвидетельствовать также и то, что все они, поименованные в наградном списке, равно и нижние чины, в сие жестокое сражение столь были мужественны, что, казалось, решились жертвовать жизнию… Геройские контратаки астраханских кирасир против тяжелой французской кавалерии привели к тому, что оными французы были отброшены за овраг. О том, какой ценой дались эти атаки и каково было сопротивление противника в этой схватке, говорят потери, которые понес Астраханский кирасирский полк: из пятисот шестидесяти трех человек в живых после сражения осталось девяносто пять». А? Каково мужество? Галама горел, словно бы сам только что вышел из огня сражений. За «отличную храбрость» Аристарх Ильич был награжден Анненским оружием и орденом Св. Анны 4-й степени с мечами.