Рустам Рустамов - Падение. Том 1

Когда они подошли к дому, мужчины уже сидели за импровизированным столом, чуть подальше стоял самовар с заварным чайником на «голове». Мать чего-то колдовала у очага, на огне стоял большой казан. «Как было бы здорово, если бы хинкали!» – подумал про себя Малой. Старший вопросительно посмотрел на него, видимо, подумал о том же, и Малой мечтательно пожал плечами, что означало: «Не знаю, всякое может быть». В своих мечтаниях братья не обманулись, мать действительно готовила хинкали, в этом убедились, когда увидели, как мать аккуратно опускает нарезанные тонкие квадратики в кипящую на огне воду. «Хоть одна радость за день», – подумали братья. Когда мать увидела их, сказала:

– Идите еще поиграйте, потом подойдете. Еще не готово.

Братья, конечно, разгадали уловку матери: она просто хочет сначала покормить взрослых, и тем более гостей, а их – во вторую очередь. «Ну что же, пусть будет по-вашему, дорогие взрослые. Лично я вам это припомню», – подумал Малой и, чтобы не дать опомниться старшему, резко развернулся и пошел в сторону огорода. Старший, конечно, не понял поведения Малого и, вопреки своему обыкновению, пошел за ним. Никогда этого не сделал бы; наверно, его разобрало простое любопытство. Вскоре они оказались в огороде. Это было огромное поле, на одной половине которого росли огурцы, а на второй… арбузы.

Малой предложил брату поесть арбуза, и они принялись за дело. Откуда-то у них оказался нож. Дело в том, что старший был умелец, все время что-нибудь мастерил: то свисток, то богатыря из палочек на веревке, то еще чего- нибудь, и ничего удивительного в «появлении» ножа не было. Они оторвали два или три арбуза, но все они оказались неспелыми. Старший разочарованно сказал:

– Не рвать же нам весь огород. Видишь, спелых нет.

– Вижу. Давай не будем рвать весь огород, а найдем спелый. Ты не помнишь, как в Казахе на базаре продавцы проверяли арбузы? Так и мы проверим, найдем спелый, его и будем рвать.

Как известно, добрые дела даются нелегко. Человеку не обязательно продумать в деталях план конкретной подлости, ему просто достаточно захотеть делать ее, и все пойдет само собой, как по маслу. Ведь Малой не задумывался над тем, какую подлость сделать взрослым за хинкали, но, сам того не осознавая, сделал первую крупную подлость в своей жизни – если не перед мировым сообществом, то перед членами этого колхоза точно.

Братья вдохновенно взялись за поиски спелого арбуза при полном разделении труда. Старший делал вырезы в каждом арбузе сбоку и, видя, что арбуз неспелый, кусочек вставлял на место, а малой переворачивал их вырезанной стороной к земле. Таким образом «обработали» огромный участок, но так и не нашли ни одного спелого арбуза. Они бы еще долго поработали, но мать позвала их кушать и тем самым спасла вторую половину огорода. Нисколько не расстроившись безуспешным поиском спелого арбуза, пошли к дому.

Когда подошли на расстояние слышимости, поняли: опять воспоминания пошли в ход. Но на этот раз тема была им незнакома. Старые казахские темы они знали почти наизусть, потому как слушали не раз, а вот сейчас разговор шел о чем-то интересном. Говорили они о каком-то переселении из этих мест людей. Братья молча подошли и сели в сторонке от взрослых. В основном говорил высокий дяденька с усами; говорил очень громко, четко и, самое главное, понятно.

Мать подала детям хинкали в одной огромной медной тарелке, которая в то же время служила крышкой для казана. Такая посуда в моде в тех местах, где готовят аш – плов. Братья набросились на хинкали с особым усердием. Немного утолив голод, они стали есть помедленнее и начали краем уха прислушиваться к разговору взрослых. Взрослые говорили вроде бы о разных событиях, но в то же время последовательность разговора не нарушалась.

– Этого усатого дядю зовут длинный Хабиб, – сказал Малой и как ни в чем не бывало продолжал кушать.

Старший, зная манеру Малого «вешать» всем прозвища, сердито взглянул на него:

– Он сам тебе об этом сказал, или опять сочиняешь? Может, остановишься? Иначе получишь.

– А что я сочиняю? Так и есть, потому что шофер Али назвал его так.

– И что же он ему сказал? «Здравствуй, длинный Хабиб»?

– Нет, он сказал «Хабиб леле», а что тот длинный, я сам вижу, – не унимался Малой.

Старший, видимо, потеряв интерес к спору, промолчал и тоже стал кушать молча. У братьев споры по таким поводам возникали довольно часто. Старший никогда не говорил лишнего, пока твердо не убеждался в правоте своей. Малой же, в отличии от него, часто руководствовался эмоциями и говорил то, что видел. И хорошо бы за себя – нет же, за всех. Эти черты характера сопровождали каждого из братьев всю жизнь, и в дальнейшем между ними часто возникали недопонимания. Этому же служила еще одна подленькая черта характера Малого. Дело в том, что он никогда не унимался, и в самые трудные минуты, когда все ломали голову над поиском выхода из ситуации, он с серьезным видом говорил такую глупость, что хоть стой, хоть падай. Притом сам понимал прекрасно, что несет чепуху. А вот серьезные вещи мог поднести со смешком, шуточками. Это уже выводило из себя всех.