Рустам Рустамов - Падение. Том 2

– Вопрос не в том, почему мы скрываемся, а в том, кто поставил нас и миллионы таких, как мы, в такие условия? Кто узурпировал все вокруг и лишил права голоса остальных? Кто навязывает свою идеологию, притом насильственно, другим людям, и не только внутри страны, но пытается это навязать всему миру? Ты найди ответы на эти вопросы, тогда не будешь рассуждать о них так, как сейчас. Так что хватит хандрить, надо заняться делом. Черт с ним, провалимся так провалимся, значит, так надо.

– Не бойся, не провалимся, мы на правильном пути; дело в том, что если постоянно уходить от противника в противоположную сторону, то обязательно столкнешься нос к носу, надо его вести за собой на расстоянии видимости и держать эту дистанцию под названием «осторожность», а мы даже не то что их водим за собой, мы идем с ними рядом; не волнуйся, держи руку на пульсе ситуации, и все будет как надо. И самое главное – запомни: в такого рода делах искренние люди никогда не провалятся, потому что они убедительны по обе стороны одной линии, которая называется линией совести. Когда ты искренен, она просто размывается.

– По-твоему, совестливые люди – самые подлые?

– Нет, просто совестливые люди подлость тоже делают по совести, извини за тавтологию.

До того распоясались, что в одном из писем предложили распустить одновременно блоки НАТО и Варшавского договора. Конечно, с позиции тех лет им казалось, что делают нечто важное, общечеловеческого масштаба дело, а по сути – занимались чистой ерундой, пустой тратой сил и времени; по сути, друг был прав: мелкие черви, точащие дерево изнутри.

Все письма друзья сочиняли, как говорится, с умом, то есть продумывали тему, обсуждали по несколько дней, а потом только писали. Но одно письмо написали и отправили слету.

Как-то во время прогулки по городу их внимание привлекла вывеска вновь открывшегося продуктового магазина для ветеранов войны. Их возмутило то, что людей, прошедших войну, унижают продуктами, заставляют их прятать глаза при покупке еды. Как выразился Толик, офицеров, деливших свой дополнительный паек с солдатами, превращают в фомензонов из Порт-Артура. Тогда наш герой спросил своего друга:

– Что за Фомензон из Порт-Артура?

– Был там такой офицер, солдаты его не любили. Когда сдали крепость, хотели его убить, но не нашли, потому что тот спрятался в сортире и залез по самое горло в нечистоты. Кстати, там были нерусские офицеры – тоже ваши, наверное.

– Знаю, Мехмандаров, Шыхлинский, Садыгов.

– Подожди, еще был один… Забыл, потом скажу. Не читал книгу «Порт-Артур»?

– Нет, но обязательно теперь прочту.

– Откуда тогда знаешь?

– Источник же не одна книга, есть другие. – Ничего не стал говорить о записях учителя.

Через некоторое время решили расширить поле деятельности. Надумали выпускать листовки, однако дело было более рискованным, но и гораздо более интересным. Нужно было обдумать, как бы не попасть в поле зрения конторы.

Однажды, когда они сидели вдвоем, Рещенко сказал:

– Слушай, боец незримого фронта, как ты смотришь на то, чтобы печатать листовки?

– Давай уточним один вопрос, потом скажу. Этот эпитет относится к гэбэшникам, при чем тут я?

– При том, ты есть боец незримого фронта, и самое главное – одновременно нескольких. Ты хоть сам знаешь, кто ты есть в самом деле?

– Слушай, теперь у тебя очередной приступ совестливости, надоело уже, хватит. Да, я многоликий, врун, если хочешь услышать, подлец, говорю одно, делаю другое. Знаешь, как иногда приятно видеть, как тебя принимают за порядочного человека, на их взгляд, а ты выслушаешь, соглашаешься, а потом бац – делаешь все наоборот. Черт побери, сколько партийных решений я таким образом прокатывал, не перечесть! Тебя перед тайным голосованием обрабатывают, за какое решение нужно голосовать, ты киваешь головой, обещаешь, что поговоришь с надежными товарищами, и действительно говоришь, но только так, как тебе нужно. Это особое удовольствие – видеть провал предварительного решения, чтобы понять: надо быть участником. Предположим, секретарь парткома мне предлагает поступить подло, я ему обещаю, но поступаю в отношении его тоже подло, не сдерживаю своего слова. Голова ломается: где правда, где ложь, и вообще на фиг все это нужно; но проходит немного времени, успокаиваешься и получаешь удовольствие, что провел такого же подонка, как сам. Вот чем привлекает меня это членство, именно членство в этой членовой партии. Дорогой, если хочешь знать, подлец – тоже особое состояние души. Ты лучше меня знаешь про лагерь АЛЖИР. Знаешь, что там было. Когда этих заключённых женщин выводили на прогулку, местные казахские пацаны выстраивалась вокруг забора из колючей проволоки и с криками: «Смерть женам врагов и изменников нашей великой родины! Да здравствует наш отец и учитель, товарищ Сталин!» – забрасывали их «камнями». Это были особые камни, съедобные. Они таким образом спасали заключённых от голодной смерти.