Рустам Рустамов - Падение. Том 2

– Теперь понятно, тогда надо начинать с язычества, по-твоему, их богов изучать, какие были у них нравы, как был устроен быт и так далее.

– Ты вообще знаешь, что такое язычество, язычник и, наконец, корень этих слов «язы?» Все кидаются словами «язычник», «языческие боги», «язычество», а ни один умник не задается вопросом, что такое само слово «язы», от которого образованы эти понятия. Объясняю в первый и последний раз, внимательно слушай. На тюркском в общем и на азербайджанском языке в частности «язы» означает степь. У нас в Азербайджане даже огромная территория называется Караязы, то есть большая степь. Так вот, когда тюрки пришли в Европу, принесли туда свою веру – тенгрианство. От него пошли все современные религии и, соответственно, такие понятия, как языческая вера, язычество, языческие боги и тому подобное.

– Почему же тогда последующие религии, мягко говоря, вступили в смертный бой против своих корней, то есть против язычества?

– Ты перебил, я как раз хотел рассказать об этом. Это, дорогой друг, была война между старым миром и новым, то есть те тюрки, которые обосновались в Европе и жили там, скажем, два, три и больше поколений, естественно, несколько изменились, ассимилировались с местными народами, и рождались новые народы, скажем, и не чистые тюрки, и не чистые римляне, например, а нечто смешанное. А тут приходят новые потоки тюрков, из степей, со своими старыми принципами, нормами, то есть языческими, степными законами, и к чему это приводит? Правильно, к войне на истребление. Отсюда берет начало и инквизиция, и последующий за ней Ренессанс. Вот такие дела, дорогой мой, откуда все исходит. Ладно, хватит; интересно, найдем ли кого-нибудь, чтобы стрельнуть хотя бы двадцатку? Слушай, Толя, до какой стадии пьянства мы с тобой дошли вчера?

– Какая к черту стадия, ты о чем?

– Родной, ты не кипятись, у пьянства четыре стадии развития, если хочешь знать, или протекания, понял?

– Нет! – с раздражением в голосе. – Поясните, пожалуйста!

– Слушай, поясняю: павлин, обезьяна, тигр и свинья. Теперь попрошу внимания, наш Нух, а по-вашему – Ной, когда построил свое корыто, то есть корабль…

– Ковчег, – вставил друг.

– Отстань, корыто большое, – перебил он друга, – взял туда виноградную лозу, чтобы потом получить виноград и, соответственно, коньяк. Видимо, был, как и мы с тобой, любитель закидывать за воротник. Короче, когда вырос куст винограда, Шайтан, или Иблис – по-нашему, а по-вашему – Сатана, поймал павлина, оторвал ему башку и кровь павлина полил на куст виноградной лозы. Затем, когда распустились листья, этот гаврик поймал обезьяну, свернул ей шею и кровью невинно убиенной обезьяны опрыскал листву винограда и стал ждать, когда расцветет сие растение. Как только распустились цветочки на лозе, этот гад поймал тигра, отрубил ему голову и кровь его полил на цветы. И наконец, когда появились ягодки, то есть виноград, этот кадр заколол свинью и ее кровь полил на него. Теперь ясно, откуда четыре стадии. На первой ступени, когда человек павлин, он хвастает; когда обезьяна – шутит, веселится, когда тигр – ему море по колено, лезет драться. И наконец, когда напивается в хлам, как вчера мы с тобой, превращается в свинью, теперь понял? Кстати, чтобы ты знал, Сатана происходит от тюркского «сатан» и переводится как «предавший».

– Понял, но мы в хлам не были пьяны и не валялись, драться не лезли, не шутили, не смеялись и не хвастали; наоборот, говорили об очень серьезных вещах, так что твоя градуировка не подходит.

– Очень хорошо, значит, подходит вариант парторга нашего колхоза, Мирзахида, он говорил: «От водки человек становится грамотным».

– Слушай, интересно, где ты вычитал это? Шутки в сторону.

– Дорогой друг, это есть в Библии и в Коране, хочешь, найди сам и прочти.

– Можно подумать, что ты уже прочитал и Коран, и Библию, а сейчас взялся за буддизм, – смеется.

– Нет, скажу честно, не читал еще ни того, ни другого, все это рассказывал мне один мулла из нашего села, дедушка Бадар, который приходился родственником отцу. Когда умер отец, я по четвергам ходил к ним домой, чтобы напомнить помолиться об отце; сначала он читал молитву, а потом рассказывал что-нибудь интересное из Корана. Все это он рассказывал, очень грамотный был мужик. После него я не видел подобных священников, ты же знаешь, я тут лазаю по всяким молитвенным домам. В детстве я боялся близко подходить к нему, когда тот шел по дороге: складывалось впечатление, что двигается в каком-то огромном шаре, то есть он шагает, а шар катится.