Валерий Есенков - Превратности судьбы, или Полная самых фантастических приключений жизнь великолепного Пьера Огюстена Карона де Бомарше

И мчится с тощим узелком на перекладных. И бросается на шею старшему другу. И обливает слезами его новый камзол, поскольку в старый старший друг уже не влезает. И не успокаивается до тех пор, пока не отдает свой долг, и тоже в звонкой монете, поскольку он не тот человек, который никому не позволяет одаривать себя безвозмездно.

Все теперь в сборе. И Пьер Огюстен начинает новую жизнь, в новом Париже, в новой стране. Он оглядывается вокруг. Нет предела его изумлению.

Прежде всего его изумляет Париж. Париж Ветшает. Париж разрушается. Трава пробивается сквозь булыжники мостовых. У стен величественных соборов, ныне большей частью закрытых, разрастается бурьян и крапива. Ветер завывает в окнах без стекол, их заливают дожди, и никто не занимается ими. Улицы, ближе к окраинам, больше напоминают сточные канавы, клоаки, чем улицы. В рабочих кварталах не бедствуют только те, кто занят на оборонных заводах или ведет торговлишку, с рук, с лотка, с прилавка ларька, склоченного их старой фанеры на скорую руку, прочие голодают, живут в лохмотьях, в грязи, никому нет дела до них, они никому не нужны.

Над Парижем властвуют деньги. Не те, которые он прежде знал, с какими имел дело всю свою жизнь. Те были деньги, заработанные большей частью честным трудом, деньги промышленников, деньги коммерсантов и финансистов, которые играли на бирже и давали правительству в долг, но давали под обычный процент и потом его не брали за горло. Теперь эти люди разорены революцией. Принудительными займами. Произвольными вычетами, Отсрочкой долгов. Государственным банкротством. Дикой, ни с чем не сравнимой инфляцией. Кое-кто из прежних его компаньонов, очень богатых людей, живет в нищете, кое-кто просит милостыню. На улицах он встречает девиц из богатых семей, которые распевают скабрезные песенки ради нескольких мелких монет, брошенных в шляпу случайным прохожим.

Над Парижем властвуют бешеные, краденые, грязные деньги. Они скупают по бросовым ценам земли, замки, поместья, аббатства, отнятые у эмигрантов и не присягнувших священников и ставшие так называемым национальным имуществом. Тьма тьмущая поставщиков, провиантмейстеров, кригс-комиссаров, откупщиков и подрядчиков, крупных и мелких торговцев бессовестно грабят армию и грабят казну, как не грабили её король с королевой и вся придворная челядь. Они поставляют непригодные ружья, порченую муку, гнилое сукно, негодные сапоги. Налоги растут так, как не росли ни при одном короле, и все они утекают в карманы этих ошалевших от жадности жуликов, а солдаты голодают, ходят в лохмотьях и без сапог, и если ещё способны воевать, то благодаря мародерству, которое медленно и верно их разлагает, ну, а как грабят их генералы, не стоит и говорить.

Но всё это, в сущности, мелочь, накипь и шваль, которая вызывает только презрение. Рядом с ними плодится целый рой паразитов, разного рода содержателей ссудных касс, маклаков и ростовщиков, которые дают в долг под бешеные проценты. Рядом с ними кормятся тучи оценщиков, экспертов, судейских чиновников, адвокатов и адвокатских чиновников, которые тоже срывают свой куш.

И все-таки не они главные кровопийцы и жулики. Главные кровопийцы и жулики новые богачи, успевшие накрасть миллионы. Они беспрепятственно входят в Люксембургский дворец, где живут и заседают директора. Им жмут руки Баррас и Тальен. Они имеют вес в министерствах и повышают голос на непослушных министров. Они командуют в канцеляриях. Они покупают голоса депутатов. У них повсюду осведомители и агенты. Они обладают волшебной властью делать решительно всё, что захотят, лишь на том основании, что обладают деньгами, которых жаждут и директора, и министры, и чиновники, и депутаты. Они царствуют, и это худшее царство, чем царство самых бессовестных, самых кровожадных прежних правителей.

И они грабят казну, как её не грабили прежде. Они дают правительству в долг под чудовищные проценты и в благодарность за это получают особые полномочия. Налоги растут, как никогда не росли, но едва они, собранные по сантиму, по франку с окончательно обнищавшей страны, попадают в казну, являются новые богачи и забирают, в счет долга, наличность, всю до копейки. На правах хозяев новые богачи входят в монетный двор и забирают ещё горяченькие монеты, не всегда дожидаясь, когда на них поставят клеймо. Какой-то язвительный современник распространяет памфлет «Живем не худо, а лучше бы у черта побывать в гостях» и набрасывает в нем потрясающую по цинизму картину: