Михаил Попов - Проклятие тамплиеров (сборник)

Судья тяжко вздохнул. Он был стар и опытен и понимал, что от этого дела ему не будет прибытка и радости.

Первым слушали про насильника лакея. Он в насилье признался сразу, правда, норовил его выдать за простое соблазненье, мол, девица легко дала себя выманить из-под домашнего крова в лесную сень, что у замка де Лувертюр, а там началась обычная любовная игра.

– И потому у вас так изорвана одежда на рукаве и предплечье исцарапано до крови женскими ногтями? – Грустно спросил судья. – А голова ее раскроена, потому что она сама ударила себя камнем по затылку?

Родственники Жюли мучительно замычали в рядах. Так что сержанту пришлось скомандовать своим людям и они страшно ударили в пол древками копий. Это прибило волну гнева.

Люк утверждал, что уже «после всего» девушка кинулась прочь, споткнулась и сама нанесла себе смертельную рану. В общем, с отвратительным убийцей Люком покончили быстро.

Мэтр так и не посмотрел в сторону обвиняемого и судьи, он даже закрыл глаза, засунул в рот два наиболее распухших пальца и был похож на ребенка, что-то комбинирующего в уме. Господин Жиро показал его преподобию глазами на ученого и глазами же спросил, что могут означать эти обсасываемые пальцы и в целом это таинственное поведение. Кюре нахмурился, он ничего не ответил, но кажется, у него был ответ.

И тут стали допрашивать Кассандра.

Вопросы были все те же. Про чуму, про беременность Миранды, про град в Пасти.

Маркиз пересел ближе к судейскому возвышению и вперил свой взгляд прямо в лицо старому вершителю правосудия. Еще накануне у них состоялись два разговора. Маркиз довел до сведения его чести, что этот благообразный юноша, несомненно, ведьмоподобен по своей сути. Он не предсказывает, а навлекает события. И поскольку большая их часть обращена так или иначе против рода де Лувертюр – смерть мужа Миранды, смерть самой Миранды, смерть капитана Гравлена, призванного маркизом в свою поддержку, то значит, главным истцом является именно он, маркиз де Лувертюр. Тем более, что и происхожденьем данный обвиняемый связан с тем же самым домом, ибо был обнаружен в качестве громадного голого подкидыша на его, маркиза, земле.

– Всем известно мое уважение к наукам и просвещению, мои опыты и мои лаборатории достойны стен лучшего университета, и именно меня избрал враг рода человеческого для своей изощренной мести. Свое исчадье он подложил на моей дороге. Согласитесь же, ваша честь, что никто и ничто не может, кроме самого Господа Бога, так точно ведать все детали будущего. Мы не можем ни за каким обычным человеком признать такую способность. Объяснение тут одно – участие дьявольской силы, подтасовывающей события так, чтобы они выглядели предсказанными. Да, сознаю – парадокс, я – ученый и на стороне черта, но черт – в данном случае это единственное наше спасение. Я никого и ничего не боюсь, я принимаю вызов. Отдайте мальчишку мне и я очищу воздух Прованса от скверны. В противном случае нам придется постоянно жить в ожидании то града, то чумы!

Эти речи, в значительно более расширенном и страстном варианте, произносил маркиз перед судьей накануне, кстати, не забывая упомянуть, что «правильное» судейское решение будет щедро одобрено из личных имуществ дома де Лувертюр. Теперь он своей молчаливой настойчивостью подтверждал все сказанные накануне слова.

Судья вздохнул. Слова маркиза о черте его убеждали не полностью. И вообще, очень странно, почему на эту тему так много распинается известный алхимик и вольнодумец де Лувертюр, и помалкивает его преподобие? В конце концов, все решило одно привходящее обстоятельство. А именно то, что мэтр Нострадамус как спаситель города Экса в данном случае сам оказывается окончательным судьей и распорядителем судеб. Он может помиловать юношу, даже если городской суд его осудит. Хитрость извинительнее в старости, чем в других возрастах. Пойдем навстречу его светлости, решил его честь. И объявил, что суд приговаривает юношу, носящего прозвище Кассандр, к смерти, через отсечение головы.

Все знали, что это не конец процедуры. Все знали, что последнее слово должно быть произнесено мэтром Нострадамусом и, предполагалось, что это произойдет не здесь в зале, а на ступенях крыльца здания магистрата, при стечении народа. Этого требовала и традиция, хотя мало кто из горожан мог вспомнить, когда к такому виду судилища прибегали последний раз.

И родственники зверски убитой девушки, и господин маркиз в числе первых покинули зал суда. У них были готовы свои планы развития событий сразу после оглашения выбора мэтра. И папаша Фафье, и господин маркиз со своими слугами встроились в передние ряды разгоряченной толпы, чтобы быть как можно ближе к тому месту, где выставят осужденных.