Александр Прозоров - Царская любовь

– По коням!!! – не стал дослушивать Саин-Булат, взметнулся в седло и послал кобылу в стремительную рысь.

Мысль о том, что где-то там, в сотне верст за Москвой, его Анастасия, может статься, прямо сейчас принимает постриг, уходит из мира, что больше уже никогда в жизни он не обнимет княгиню, не сможет ее поцеловать… Да что поцеловать – даже прикоснуться! Эта мысль едва не лишала воина рассудка. И он гнал, гнал, гнал несчастных лошадей по полям и перелескам, не давая роздыху ни себе, ни своей свите.

Уже через одиннадцать дней покрытый пылью, усталый татарский отряд на измученных лошадях въехал в Кушалино, с некоторым удивлением осматривая здешние владения князей Мстиславских.

Пять широко раскиданных тут и там дворов с избами-пятистенками да старыми дворовыми пристройками; с грядками, не столько огороженными, сколько отмеченными жердяными изгородями. Архангельский монастырь, срубленный на взгорке над речной излучиной, имел почерневшие от времени стены церкви, местами повалившийся тын и две жилые избы, да большой амбар за ними. Храм отнюдь не сиял на солнце позолотой, а был покрыт обычной осиновой дранкой, ворота же во двор и вовсе отсутствовали напрочь. В общем, не похожа была здешняя обитель на княжеское святилище. Совершенно не походила! Единственное, что вид отсель открывался великолепный. Со всех сторон, насколько хватало глаз, зеленели всходами распаханные поля, цвели желтыми, синими, красными и оранжевыми бутонами луга, а также еще не успели сбросить розовые и белые бутоны многие яблоневые и вишневые сады. Однако в садовой красоте не заночуешь, от непогоды не укроешься, да и могилу с надгробием достойным в ней не сделаешь. Помолиться разве хорошо – да и то не во всякий день.

– Нешто обманули бояре? – усомнился Савад-бек. – Ложный путь указали?

– Я проведаю, великий хан, – спешился Яштиряк, кинул поводья совсем юному нукеру и отправился в монастырь.

Дожидаясь его возвращения, касимовский царь тронул пятками коня, проехал по селению от двора до двора, встречаемый кое-где лаем собак. В остальном же везде стояла тишина.

«Весенний день целый год кормит», – вспомнил Саин-Булат. Вестимо, в деревне ныне все от мала до велика на полевых работах заняты. Сильные пашут, слабые сеют, малые с родителями. Скот на выпасе. Сено не тратить – тоже подспорье. Так что раньше темноты местных искать бесполезно.

Касимовский царь спешился у колодца. Тут же подскочил юный слуга, достал воду, поставил ведро на край сруба. Саин-Булат напился. Вслед за ним утолили жажду его спутники. Лошадей пока к воде не пустили – дабы не запарились, коли опять скакать придется.

Сюда, к колодцу, и прибежал Яштиряк:

– Про Кушалино верно сказывают, великий хан, – тяжело дыша, отчитался он. – Князей Мстиславских деревенька. И вклад первый на обитель тоже они делали, кто-то из старших полвека тому расщедрился. Однако же в приданое княжне Анастасии она не отошла, да и в монастыре княжна отродясь не показывалась. Коли бабка не врет, конечно, которая двор подметала. Прочие Мстиславские на вклады тоже не особенно щедры. Когда батюшка-настоятель просить ездит, так крохи малые по старой памяти перепадают.

– Сильно бабка старая? – тихо уточнил Саин-Булат.

– Я так мыслю, княгини Черкасской втрое старше будет. Коли не вчетверо, – так же шепотом ответил слуга. – Да и местная она вроде. Кабы приезжал кто из князей, припомнила бы.

Судя по виду деревни, появление здесь княжеской свиты никак не могло пройти незамеченным. Это вам не Москва, в которой князем больше, князем меньше – все едино.

– Я ей двугривенный дал, как болтать начала, – уточнил Яштиряк. – Тут уж у нее язык и развязался, все как на духу выложила. Очень уж желала еще серебра заполучить. Но я прямо не спрашивал, дабы ради прибытка лишнего не наплела.

– Точно говорю, наврали нам бояре! – зло высказался Савад-бек. – Для поганых христиан правоверного обмануть завсегда за честь считается! Понапрасну копыта стаптывали, тысяча ифритов их дому!

– Может статься, она сама не пожелала слугам сказывать, куда путь держит? – рассудительно предположил смуглый и кареглазый сотник Чурали.

– Сие есть вернее всего, – прошептал касимовский царь, вспомнив, куда именно направилась княгиня Анастасия на самом деле.

Но вот куда она поехала после запретного свидания? Поди угадай… Русь огромна, и обителей в ней не счесть. Монахиню с богатым вкладом любая примет с радостью.

Саин-Булат вздохнул, открыл поясную сумку, достал кошелек, кинул расторопному слуге, задумчиво кивнул: