Елена Семёнова - Претерпевшие до конца. Том 2

Варсонофий Викулов не грезил однажды стать земным «богом». Трезво оценивая самого себя, он ставил себе задачи более скромные и достижимые. И ведь достигались они! Ни одной осечки не дал Варсонофий, ни разу не споткнулся. К 1941 году он уже имел чин комиссара государственной безопасности 3-го ранга. С ускорением карьерного роста поспособствовал тесть. Правда, после разоблачения товарища Ежова позиции его сильно зашатались, и Варс, чувствуя, что тестя непременно «вычистят», а тогда несдобровать и ЧС, сработал на опережение. Донеси первым и неизбежно окажешься в выигрыше – этому «золотому правилу» Викулов следовал всегда, и оно ни разу не подвело. Как и в случае с первой женой, донос на тестя обезопасил его от разделения ответственности и принёс благодарность. Эрна, конечно, побесилась сперва, когда узнала, кто упёк её папашу, но затем, взвесив все «за» и «против», признала правоту Варса.

Благодаря неоднократно доказанной преданности партии и лично товарищу Сталину, Викулов был включён в группу, занимавшуюся делом Ежова. Много разного повидал на своём веку Варс, но такого ещё не приходилось. Фигуранты дела, начиная с самого наркома, откровенно сознавались в мужеложстве и под протокол подробно описывали свои «утехи» подобного рода. Один из фигурантов показал, что Ежов в своём доме сперва изнасиловал его жену, а затем и его самого. Отказать наркому они не смели даже в самых извращённых фантазиях. При обыске у Ежова были найдены порнографические открытки и искусственный фаллос, ранее изъятые им же самим у Ягоды. Перешли ли эти «трофеи» новому наркому Берии, Викулов не знал. И ведь только вообразить, что этот карлик-маньяк два года распоряжался судьбами миллионов!

Хотя… Чем выше поднимался Варс, тем лучше узнавал нравы, бытующие в среде высокопоставленных партийцев. И как далеки они были от декларируемых! Правда, до Ежова им было далеко. Викулов и сам был очень далёк от каких-либо нравственных основ. Но показания о похождениях наркома даже у него вызвали отвращение. За такое уж точно расстреливать надо – безо всяких судебных разбирательств!

Разумеется, с Ежовым так и поступили, а Варс получил очередной ромбик в петлицу.

К началу войны, кроме звания, он имел огромную квартиру, оставшуюся от первой жены, прекрасную дачу, принадлежавшую некогда тестю, машину, ещё не утратившую прелести жену и юную любовницу. Его стол ломился от деликатесов, к которым Варс после голодного детства возымел особое пристрастие. В тех, кого приходилось ему допрашивать и обрекать на быструю или долгую и мучительную смерть, он давно перестал видеть людей, а любые мольбы и слёзы лишь злобили его, подхлёстывали причинить больше боли. Приходя в театр (а этой выработавшейся во время ухаживания за первой женой привычки Викулов не оставил), он мог спокойно беседовать со знаменитыми артистами. Более того – беседовать свысока, держась начальственно, чувствуя их страх перед своим мундиром. В мечтах Викулов уже видел на нём большую золотую звезду или на худой конец меленькую с четырьмя ромбами.

Без сомнения, всё именно так и было бы, не вмешайся война. Первые годы её Варс служил в тылу, старательно выявляя и обезвреживая шпионов, а в Сорок четвёртом, когда армия перешла в наступление, отправился на фронт. На занимаемых победоносными советскими войсками территориях укрывалось немало врагов, которых необходимо было выявить и покарать. Старые белоэмигранты, жители оккупированных советских территорий, если не прямо, так уж во всяком случае, косвенно сотрудничавшие с немцами, бывшие пленные, о которых сказал Хозяин, что пленных у нас нет, а есть предатели – все они попадали в разработку, и нужно было работать, не щадя сил, чтобы не дать врагам ускользнуть.

Победный марш по Европе принёс и немало трофеев. Викулов со своими сотрудниками набили ящиками с добром целую машину. На ней, довольные и бодрые, тронулись в обратный путь после напряжённой командировки. И вот тут-то случилась первая в его жизни осечка. Машина попала под обстрел…

Когда Варс очнулся, то понял, что вся голова его, включая глаза, замотана бинтами. Всё остальное пострадало явно слабее. В тот миг он ещё не знал приговора врачей, его открыли ему лишь две недели спустя: полная слепота.

Это был крах. Если бы его разорвало на куски, было бы в тысячу раз лучше! Отчаяние Викулова было столь велико, что он хотел покончить с собой, но оказалось, что это ещё страшнее.

Уже в Москве, в госпитале он слышал залпы победного салюта и глотал слёзы бессильной ярости. Эрна навестила его лишь раз. Изуродованный муж-калека был ей не нужен. После выписки она переехала на дачу, чтобы не видеть его, не ухаживать, а год спустя оформила развод.