Алексей Тихомиров - Зона ЧП. Не изученная война 1996 года

– Что будет – то будет, сейчас отдыхаем. А ты, Влад, чего не пьешь? – спросил я.

– Мужики, как выпью, начинает желудок болеть, я лучше подремлю, – ответил Влад и сидя прислонился к стенке, прикрыв глаза.

Прапорщик Малютин был назначен дежурным по вагону и периодически ходил следить за порядком. С каждым разом перерывы между осмотрами были все больше, язык развязней, а походка все неуверенней. Он с прапорщиками из других взводов ехали с нами в одном вагоне. Так как они находились в начале вагона, то и курить ходили в другой тамбур, мимо нас не бегали и не мешались.

– Все в порядке? – уже порядочно поддав, спросил у нас прапор.

– Все отлично, – тоже нетрезвым голосом ответил Ряба.

– Выпьете с нами по рюмочке, так сказать, за удачную поездку? – предложил Паштет.

– Можно, только по маленькой, – качаясь, пробормотал прапорщик.

Все выпили. Прапорщик пошел дальше. Сегодня мы его больше не видели. Через пару часов он крепко храпел на своем месте.

– Помню случай, как нас призывали в армию, – начал рассказывать свою очередную байку Ряба. – Стоим мы в кабинете у врача, голые, выставили свои причиндалы напоказ, а у одного пацана встал. Мы смеемся, а врач ему: сходи, вон за ширмой умывальник, водичкой головку помочи. Выходит он из-за ширмы, и мы видим: у него голова мокрая, а член стоит. Тут мы все попадали на пол.

Мы тоже дружно заржали.

– Я слышал похожую историю, – вытирая от смеха слезы, начал Паштет. – Как тоже на осмотре у парня встал, врач ему: вон, мол, там стаканчик с водичкой для таких случаев стоит. Ну тот вернулся, вытирая рот. Туда смотрят, где стоял стакан, а он пустой. Сколько раз туда макали члены, никто не знает.

Снова взорвался смех.

– Да хватает на свете дебилов, – наливая очередную порцию алкоголя по кружкам, сказал Ряба.

В соседнем купе заиграла гитара, хором запели песню: «Уезжают в родные края дембеля, дембеля, дембеля». До дембеля, как до Китая раком, еще девять месяцев служить, подумал я. Мысли закрутились в голове, опять вспомнил гражданку, отца, мать, брательника. От спиртного что-то замутило, в голове закружилось – перепил. Пока здесь не наблевал, надо в туалет. Качаясь, добрался до туалета – занято. Вышел в тамбур. Он был весь изгажен, кто-то уже наблевал на пол, все в окурках, свиньи. От накуренного становилось еще хуже. Открылась дверь туалета, бухой солдат чуть ли не ползком выползал. Я метнулся в сортир и закрыл дверь. Смачно выдал в унитаз все содержимое желудка. Постояв еще с минутку, я сделал несколько глубоких вдохов. Вроде стало легче. Вымыв лицо холодной водой, я побрел назад. Ряба и Паштет сидели у соседей и подпевали песни, Саня уже давно вырубился. Ильи Соболева вообще не было. Я знал, что у него кореш во втором взводе едет, они даже вместе учились, и он наверняка зависает у него. Я глотнул лимонада, скинул тапочки, с трудом залез на вторую полку и под дружный стук колес захрапел.

3

Я иду по дороге вдоль поля, засеянного пшеницей. Солнце печет так, что невозможно идти. Во рту все пересохло. Пить, хочется пить. Почему так жарко? Голова вот-вот закипит. Передо мной появляется дом, я узнаю его, это дача, построенная моими родителями, наша дача. Почему я здесь, где все остальное? Я захожу внутрь, там должна быть вода, как хочется пить. В комнате на диване сидят родители и листают фотоальбом. Мать поднимает голову, улыбнувшись мне, машет рукой, чтоб я присоединился к просмотру фотографий. Подошел, сел рядом с мамой. На снимке я вижу: стоят в военной форме с автоматами на плечах Ряба, Паштет, Саня и Соболь. Все улыбаются и смотрят на меня. Вдруг я увидел, на фотографии у всех глаза были выжжены, а на их месте чернели дыры. Я испугался и откинул фотоальбом от себя, убежал на кухню. На столе стояла банка с водой. Пить, хочу пить. Схватив банку, опрокидываю, открывая рот, чтоб наконец-то насытиться, но вода не течет, как я ни старался. С размаху бросил банку о стену, та разлетелась на множество маленьких осколков. Подбежав к крану, наклонился, открыл кран, там пусто, воды нет.

– Что за хрень? – ору я.

Тут за мое плечо кто-то тянет. Поворачиваюсь и вскрикиваю.

– Леха, Леха, что с тобой? – продолжая тянуть, говорит Ряба.

Паштет, Саня и Илья стояли поодаль.

Открыв глаза, я медленно стал осознавать реальность. Сон. Фууу.

– Кошмар приснился, – продолжая лежать неподвижно, ответил я.

Язык еле поворачивался, все пересохло.

– Пить, дайте попить.

Залпом я осушил полбутылки лимонада. Ох, тяжело. Только сейчас я заметил синяк под левым глазом Рябы.