Николай Омелин - Разбойничья Слуда. Книга 4. Рассвет

– Что? – протирая глаза, спросил он.

– Толя, давайте вставайте! Витьку буди. Мне робить идти надо, – проговорила Евдокия. – Не забыли, что вчера батько сказал?

– Нет, – проворчал тот. – А чего робить-то? Выходной, поди.

– То у вас выходной, а скотина ись каждый день хочет, – донесся до него голос бабки. – Вас, поди, кажынный день кормят и поят, а порой и за зря. Испотачила 4 4 Изнежила (местное) вас мать. Раньше робили, так робили. Никаких часов не знали, не то выходных. Отец мой, царствие ему небесное, на работу шел, когда солнце вставало, а с работы – когда оно за горизонтом свои бока спрятало. А нынче что?

– Бабуля, то, верно летом. А зимой получается, что все больше дома сидели, – сострил почти проснувшийся Толька.

– Вот только над бабкой посмеиваться и умеете, – не унималась Евдокия Антоновна.

– Ну, мама! – в сердцах крикнула Евдокия. – А вы и правда, вставайте. А то я за двери, а вы снова на бок, – уже смягчившись, обратилась она к детям.

Потрепав Тольку по волосам, невестка подошла к свекрови.

– Мама, пусть они поедят хорошенько. Может целый день в лесу проходят.

Евдокия Антоновна поставила на стол единственное в доме блюдце и улыбнулась.

– Тебе Дуняша уж тридцать три, а как мамаша молодая о своих птенцах печешься. Неужто думашь, что дитяток твоих голодными выпровожу? От слов таких худо мне становится, – она попыталась придать голосу обиду, но получилось не очень убедительно.

Невестка, не желая слушать известные наперед упреки свекрови, положила ей на плечо руку и спокойно проговорила:

– Пойду я, мама. Председатель к опозданиям строго относится.

Она на ходу повязала платок и толкнула дверь.

За столом братья какое-то время вели себя молча. Не спеша съели одну на двоих миску овсяной каши, то и дело зевая, и лениво потягиваясь. Затем полакомились пареной репой и, наконец, добрались до своих любимых шанег с толокном. Запив все жирным козьим молоком, ребята окончательно проснулись.

Сегодня в школе был выходной. Первый после того, как в октябре начались занятия. В последние годы в Ачемской начальной школе они начинались не как в городе. Но радости от того у местной детворы было не много. Лишний месяц давался в деревнях вовсе не от желания пожалеть крестьянских детишек. Скорее наоборот. Потому как весь сентябрь школьники работали. С утра на колхозных полях или скотном дворе, а с обеда уже и в своих огородах. А придя в школу, до декабря учились без выходных, наверстывая образовательную программу.

– А я хотел сегодня в читальню 5 5 Изба-читальня (местное) сходить. Выходной ведь, – вытирая рукавом рот, проговорил Витька. – Машка Ларионова обещала про городскую жизнь рассказать.

Русоволосый, внешне похожий на мать, младший из братьев слыл среди сверстников домоседом и тихоней. И если бы не веселый и задиристый Толька, было бы Витьке в деревне не сладко. Старший не раз вступался за него, постепенно отбив у других ребят желание подтрунивать над братом. Небольшого роста круглолицый широкоплечий Толька был на год старше Витьки и пошел в этом году в третий класс. Правда на переменах и после занятий с одногодками он общался не часто, предпочитая водиться с ребятами постарше.

– Она почем знает о городской-то жизни? – хмыкнул Толька. – Сама в Афанасьевске учится. А то – не город. Тоже деревня, только большая.

– Ну, так-то так, но из нее училка бы что надо получилась. Не то, что…

– Машка, что Митьки «Топленого» дочка? – спросила стоявшая неподалеку Евдокия Антоновна. – Кака из нее учителка! Ни кожи, ни рожи.

– Не-е, дядьки Васьки Ларионова. Ну, та, что в Афанасьевске училась, – пояснил Толька. – Она нынче в город поедет. На фельдшерицу поступать будет.

– А-а-а, – протянула бабка. – У Анны с Василием девка хороша. И учителка справна вышла бы с нее. Да и фельшерица тоже получится, коли так. Строга и добра – то, что дохтуру само важно. И лицом приветлива. Такая нынче редкость. Повезет тому мужику, которому достанется, – проговорила она, отходя от стола.

– Чего? – переспросил Витька. – Кому достанется?

Евдокия Антоновна повела головой в его сторону и, когда они встретились взглядом, Витька от страха чуть не сполз под стол.

– Ты за братом поспевай лучше. Толенька доест, тебя ждать не будет. Убежит по тропе один, – она взяла что-то с полицы 6 6 Полка (местное) и протянула ему. – На-ко вот свистульку возьми, чтобы не заблудиться. Да на шею одень.

«Десять годов, а как токо родился. Не живет, а спит, – с сожалением подумала она о младшем внуке». Скорее по привычке Евдокия вытерла сухие руки о передник, поправила выпавшие из-под платка волосы и вслух добавила: