Людмила Кулагина - Память

– Я с товарищами анархистами пойду строить новый мир, – радостно произнесла Марина.

– Это с какими товарищами? Сразу с несколькими? – мысли Семёна работали только в одном направлении.

– Мы создадим коммуны! Все будут равны! Всё будет общее! – воодушевлённо рассказывала девушка.

– И бабы общие? – опять осадил её Семён.

Во двор вошли несколько парней, которые приехали на повозке вместе с Мариной. Первым шёл Анджей, за ним его новые товарищи Богдан, Валентин и Гаврила.

– Баба– не вещь, – уверенно сказал Анджей. Он был горд, что смог быстро разобраться в теоретических основах анархистов, наслаждался этим, используя новые знания. – Баба не может никому принадлежать!

– Это на него ты меня променяла? – с укоризной спросил Сёма. Выглядел он в этот момент так, будто его предали, растоптали его светлые чувства. Только пелёнки, которые трепетали на верёвке за его спиной, напоминали о реалиях.

– Ты ничего не забыл, Семён? – Марина кивнула на выходящую из дома Орину, с ребёнком на руках.

– Ты же не знаешь этих парней, Марина, – быстро сменил тон Семён, – это опасно. Неизвестно, что они за люди. Кругом война. Куда ты собралась?

– А что, в хате всю жизнь сидеть? Здесь я заранее знаю, что будет через год, через пять, через десять. Веками ничего не меняется. Думала, власть сменилась, хоть что-то и у нас поменяется. Нет! Всё тоже! Пашешь, как лошадь, упала, проснулась, опять пашешь. И люди всё одни и те же, и говорят об одном и том же, а если замуж вышла, ещё хуже. Родила, покормила, опять забеременела, и так всю жизнь, пока в старуху не превратишься. Лучше убьют пусть где-нибудь. Хоть день прожить без скуки!

– Жалеть потом будешь, дурёха. – вступила в разговор Ганна. Но всем уже было понятно, что её не переубедишь.

– А вы, парни, не могли себе мужиков для компании найти? Девчонку уговорили? – завёлся Семён, – Не отдам я вам её. Семён скинул тужурку и засучил рукава.

Маринка рассмеялась, любуясь парнями, которые собрались за неё драться.

Анджей скинул шапку и вплотную подошёл к Семёну. Сашка взяла вилы и встала рядом с парнями. Маринка рассмеялась пуще прежнего.

– Ой, гляди, какая у тебя защитница!

– Отойди, Александра, не позорь меня, – еле сдерживаясь, сквозь зубы проговорил рассвирепевший Семён.

– Их трое, а ты один, – спокойно ответила Саша.

– Не дам смертоубийство у меня во дворе устраивать, – встала меж ними Ганна. – Давайте за стол сядем, да обговорим всё спокойно. Горилки налью, расскажете, откуда идёте, что видели в дороге, кого встречали, что в мире происходит. А то мы, правда, как в норе живём, ничего не видим, ничего не знаем. Александра, опусти, негоже на гостей с вилами.

– Правильно, хозяйка, – поддержал её Гаврила, – мы вам не враги. Мы с теми, кто власть, да богатство хотят захватить, бороться будем, а вас защищать надо. Вы такие же, как мы, крестьяне.

– А за себя я сама решу, Семён, без тебя, – ласково сказала Марина всё ещё агрессивно настроенному Семёну. – Но за защиту спасибо.

В доме расселись по лавкам. Ганна достала горилку. Орина вытащила чугунки из печи.

–Интересуешься, хозяйка, кого встретили по дороге? Да кого тут встретишь? То обоз с патронами на фронт идёт, то новобранцы тоже в сторону фронта, а обратно только раненых везут. Вон Анджея с друзьями встретили недавно. С плена сбежал.

– Ты поляк, Анджей, по выговору слышу. С какого ты села? – спросила Саша, которая несколько месяцев не получала от родных весточки.

– Я с Подгайцев, – ответил Анджей.

– А я с Рованцев, мы соседи! – обрадовалась Саша. – Что там сейчас у нас?

– Я уже несколько месяцев новостей не получал.

– Так ты у немцев в плену был?

– Нет, у русских, – ответил Анджей на новый вопрос Саши.

– Ты за немцев воевал?

– Нет. За русских. Я стрелять отказался. Вести пришли, что батьку моего и других односельчан австрияки завербовали в армию. Я в своих стрелять не стал. Русские меня вместе с пленными австрийцами заперли. Не только меня. Там ещё двое поляков было. Один тоже с Рованцев, кстати. Стахом зовут.

Стахом? – подскочила Саша. – А фамилию знаешь?

– Нет, не спрашивал.

– А какой он из себя?

– Да, как ты, почти, только старый.

Саша поднялась с лавки.

– Ты что? – спросила Ганна.

– Так это батька мой, наверное. Где он сейчас?

– Мы вместе бежали из плена, решили в сторону Польши идти, но я вот товарищей анархистов встретил, запали в душу их речи, и расстался я с солдатами Стахом и Якубом. Пошли разными дорогами. Где они теперь, я не знаю.