Феликс Дан - Аттила

— Почему? — спросил Визигаст.

— Они знают, что Аттила не любит германцев. И насколько я держу сторону германцев, настолько же они возбуждают его против них. И он охотнее слушает их, нежели меня… Зато он очень привязан…

— К злому мальчишке Эрнаку и чудовищу Дженгизицу! — вскричал Дагхар.

— Горе нам, когда они будут править нами, — прибавил Визигаст.

— Этого никогда не будет! — рассмеялся Дагхар. Эллак смерил его строгим взглядом.

— Почему не будет, безрассудный юноша?

— Потому что прежде… потому что еще раньше…

— Молчи, Дагхар! — вмешался король. — Потому что мы будем просить Аттилу при разделении царства между его наследниками, — а ведь у него больше ста сыновей! — чтобы нас, германцев, он отдал бы тебе…

— Вот этого так не будет! — покачал головою Эллак. — Братья позавидовали бы такой большой доле для меня! Да, кроме того, Дженгизиц уже выпросил себе у царя некоторых из ваших племен.

— Зачем? — спросил Визигаст. — Ведь он ненавидит нас?

— Именно поэтому Аттила и согласился на его просьбу.

— Горе народам под его владычеством! Он бесчеловечен! — произнес король.

— Словом, он истинный гунн! — сказал с презрением Дагхар.

— Скир! — воскликнул Эллак сдержанно, но с угрозой.

— Прости ему, — попросила Ильдихо, — он не может обидеть тебя, ведь ты наполовину наш соплеменник.

— А Дженгизиц, — гневно продолжал Дагхар, — так это уже чистокровный гунн! Гордость и украшение своего народа.

— Оттого-то отец и любит его, — печально сказал Эллак.

— Да откуда гуннам знать человеческое милосердие, когда они сами нелюди? — горячился Дагхар.

— Что ты говоришь? — спросил Эллак.

— Предание это известно всем германцам, и оно не выдумка.

— Я знаю его. Позади тебя, Дагхар, на дереве висит твоя арфа. Спой мне, прошу тебя, сагу о происхождении гуннов, — и Эллак подал ему маленькую треугольную арфу.

Дагхар ударил по струнам и запел любимую германцами сагу. Все германские племена, говорилось в ней, произошли от светлых богов. Одни лишь гунны рождены злобными, нечистыми финнскими колдуньями, изгнанными за их гибельные чары в далекие степи. Здесь-то от проклятого союза колдуний с духами зла народились отвратительно-безобразные, кривоногие, грязные и коварные гунны.

Дагхар пел с увлечением и страстью, особенно подчеркивая самые обидные для гуннов места.

Ильдихо с участием смотрела на Эллака, стоявшего молча, с опущенными глазами.

— Благодарю, — спокойно сказал он, когда певец кончил. — Пение твое поучительно. Ты лучше всего пел наиболее отвратительные части саги. Очевидно, ты веришь этому. К сожалению, ненависть к гуннам до того въелась в вас, что даже ты не сомневаешься в истине бабьих сказок!

— Верю, потому что мне хочется верить, — упрямо отвечал Дагхар, — сага не лжет. Я пел ее не для тебя, мне жаль было огорчить тебя, но я охотно пропел бы ее кому-то другому, в присутствии его вельмож и гостей!

— Мне приятнее слышать звуки любви. Теперь спой мне любовную песнь. Ты должен быть особенно искусен в этом роде!

— Это правда! — с сияющим взором вскричал Дагхар. — И для моего вдохновения достаточно одного лишь взгляда на нее!

С горячей страстью пропел он песню, полную самой нежной любви, и, окончив, устремил пылающий взор на зардевшуюся невесту. Отбросив арфу, он быстро подошел к ней с раскрытыми объятьями, но она строго отстранила его, лишь на мгновение сжав его горячую руку. Между тем Эллак, подняв отброшенную арфу и печально глядя на счастливую чету, тихо напевал гуннскую песню.

— Прекрасная, печальная мелодия, хотя и гуннского характера, — заметил Дагхар.

— Эллак! — произнесла Ильдихо, глядя в его большие темные глаза, — то высокое благородное побуждение, которое привело тебя к нам, было побуждением гота, а не гунна. Никогда больше я не назову тебя гунном. Ты не чужой нам. Для меня ты сын Амальгильды, а не Аттилы.

— Ты заблуждаешься, принцесса, и несправедлива к могучему завоевателю. Аттила ужасен, но в то же время он велик, и ему доступны доброта и благородство. Это говорю я, ненавидимый им сын. Но теперь поспешите! Король уже велит вести коней. Я сам проведу вас по кратчайшей дороге.

Много дней пришлось послам дожидаться в лагере Аттилы. Размещенные в лучших домах, они были полностью снабжены всем, в чем нуждались, и с ними обращались очень вежливо. Вигилий избегал их, точно так же, как они избегали его.