Ирина Буторина - В Одессу на майские

– Да нет, средний класс, – ответила Ира.

– Это сейчас так называют – «средний класс», а раньше их звали «буржуи», – наставительно произнес Матрос.

– Скажи, Глеб, а как тебя в коммунисты занесло? – поинтересовалась Ира.

– У меня в роду все коммунисты: отец, дед и прадед, – ответил с достоинством Глеб. – Когда в нашем городке последний завод закрыли, где отец слесарил, я тоже в коммунисты записался. Мне тогда только шестнадцать было. Не брали! Мол, комсомолец, но я настоял.

– Твой Зюганов – сам буржуй, наверняка, у него уже свой свечной заводик есть, – перебил его Петька. – Только создает вид, что он оппозиция, а вот протестовать против нечестных выборов не стал, так, вякнул что– то в своей манере, и все.

– Да, он уже свое отжил, и мы, молодые коммунисты, готовимся его переизбрать, но их гвардия пока сильна.

– Ириска, ты не обращай внимания на его важный вид, – опять влез с замечанием Петька, – знаешь, как он ржет, когда его щекочешь, вся общага содрогается. А так, ничего, тихий, по утрам зарядку не делает. Оно и понятно, коммунисты они все лентяи, чего он себя утомлять будет?

– Почему это лентяи? – не меняя важного тона, спросил Глеб.

– Это только от лени могла прийти в голову идея о коммунизме, – засмеялся Петька. – Коммунизм – это общество, где кто хочет, тот работает, а кому в лом – нет. Я понимаю, как мог стать коммунистом Глеб. В стране полно тех, кто вспоминает, как говорится, в нетленке о Масяне: «Я-то в Советском Союзе о!». А вот как Терминатора занесло в монархисты, ума не приложу!

– Его один мужик, преподаватель философии, завлек, – ответил ему Паша. – Они же у нас в универе все даже не из прошлой, а из позапрошлой эпохи. Песок сыпется, а дух горяч. Ромка– Терминатор – человек честный, патриотичный, вопросы ему задавал, потом согласился водный зачет сдать, вот и стал монархистом.

– Как это, водный зачет? – удивилась Ира.

– А этот гриб, не смотри, что древний, а морж. Он студентов в Крещение водит на Неву в прорубь окунаться. Кто окунулся, тому зачет или даже экзамен по философии. А наш идейный Терминатор даже, получив законную пятерку, поперся окунаться. Ну, понятное дело, его этот морж сразу в ряды монархистов зачислил. Недавно поручил ему сделать доклад на тему: «Алкоголизм – грозное оружие против России». Терми сидит, пыхтит и описывает эту сугубо национальную проблему.

– Боже, как интересно у вас! – воскликнула Ира, а у нас в девчачьих группах ничего такого нет.

– Понятное дело, Ириска, зачем вам прорубь с головой? Вам только, зажмурив глаза, нужно окунаться в любовь! – повернул к девушке Петька свое веселое и лукавое лицо.

– А вот и нет, – надула губки Ира, почему-то обидевшись на дружка.

Так с шутками и прибаутками они добрались до центра города и, петляя по улицам старого города, стали приближаться к площади Пушкина, где должен был начаться митинг «За честные выборы». Город в этот воскресный майский день практически вымер. Питерцы, измученные долгой зимой, уехали на дачи сажать огороды, просушить свои загородные дома, а заодно проветрить свои легкие чистым лесным воздухом, вытеснив оттуда накопленные за зиму выхлопные газы. Благодаря этому, улицы были практически пустыми, и ехать по ним было приятно даже на нещадно чадящем «Жигуленке».

– Паша, а где ты купил эту машину? – поинтересовалась Ира.

– По случаю, у нашего дворника-таджика, – ответил за приятеля Петр.

– Не слушай его Ириша, это он от зависти так говорит. Он бы тоже не прочь за руль сесть, но боится, что заболтается и влипнет куда-нибудь. Машину я купил не у дворника, а у комендантши общежития. У нее муж умер, а машина осталась и стояла в гараже. Ей деньги были нужны, у меня было пятьсот баксов, остальные постепенно отдал. Вот, теперь езжу, а машину она разрешила в том же гараже держать, пока не продаст, или пока гараж не снесут. Последнее вероятнее, весь город теперь зачищают от этих построек, хотя народ и противится. Так что постоит мой мерин под крышей, пока себе новую тачку не куплю.

– Ничего себе, как живут студенты! – удивилась Ирина. – О новых машинах мечтают!

– Кто как! – возразил Петька. – Вон Матрос с хлеба на воду перебивается, не желая работать на мироедов. Ведь так, Глебушка?

– Да, я отказываюсь участвовать в эксплуатации народа! – гордо повернув голову к Ирине, ответил Глеб. – И машина мне тоже не нужна, от таких машин только одно загрязнение окружающей среды. Их прокат надо запретить.

– Ах, запретить! – воскликнул Пашка и, резко затормозив, предложил: