Виктор Королев - Анжелика Балабанова pro & contra известных личностей

Интересно, что в то же самое время Алексей Пешков, сын Максимов, напишет в Ялту болеющему драматургу Чехову: «В Нижнем меня ничто не держит, я одинаково нелепо везде могу устроиться. Поэтому и живу в Нижнем. Впрочем, недавно чуть-чуть не переехал на жительство в Чернигов. Почему не переехал? Знакомых там нет ни души».

…В семнадцать лет Анжелика Балабанова окончила школу и уехала из Харькова. По возвращении в Чернигов мать настояла на её отдыхе за границей. Считала её образование законченным и надеялась, что пребывание в Швейцарии будет хорошим плюсом в «опчестве» при подготовке дочери к браку. Об этом «женском предназначении» Анжелике было сказано за неделю до смотрин. Справедливости ради надо сказать, что кандидатура Абрамчика Ужасовича рассматривалась лишь на случай, если лошадь вдруг понесёт и «харьковская выпускница» переломает себе ноги либо, стократ хуже, случится обратная ситуация.

Первый кандидат – закоренелый вдовец. Он был в меру лыс, подвижен и алчен. На невесту не посмотрел ни разу, вёл торговлю исключительно с мамахен и включительно недвижимость.

– Да шоб я так ни понимал! Я всё нормально понимаю. Я купец, а вы торгуете товар. И што я буду с его иметь? Ви што таки даёте за свой товар?

Дальше случился неожиданный блямц. Анжелика сидела напротив, скрестив ноги, в удобном кресле. И тут она лениво, по-королевски величаво встала, подошла вплотную к жениху и смачно припечатала его лысину ладошкой, чётко и беззлобно сказав на двух языках:

– Тебя, вельможный господин, невеста-лошадь ждёт в овин!

Ух, какой же кипеж был, с ума сойти! Но на все увещевания и требования извиниться девушка отвечала твёрдо: «L'amour perdu!» Что с французского переводится однозначно: «Свадьбы не будет!».

Два года Анжелике Балабанова пришлось бороться за независимость. Впрочем, вся её будущая жизнь будет борьба, а этот период, как потом она сама признавала, оказался не самым жестоким и трудным. Немало помогла и проверенная система бартера. Братьев много, она одна. И наследство одно на всех. А если от него отказаться, они могут её отпустить? Они согласились.

Потом осталось выцарапать у них ежемесячное вспомоществование. Сумела. Теперь всё – поцелуй мамахен, обними братахен и возьми билет на поезд куда-нибудь. В то время «золотая» русская молодёжь уезжала учиться всенепременно в Цюрих. Но одна из девушек, которую Анжелика сейчас натаскивала по немецкому и русскому, рассказала ей об университете, который открылся в Бельгии.

Новый университет в Брюсселе снился ей тем местом, где люди могли жить и говорить свободно, где их уважали и восхищались, куда съезжалась студенты со всей Европы. Это была свобода, а она, как сказал классик, лучше, чем несвобода.

Анжелика поехала…

ГОСТИНИЦА у вокзала съела половину денег, выделенных братьями на месяц. Анжелика долго искала и, наконец, нашла комнату в мансарде под крышей. Подальше от центра, потише, зато до университета пешком четверть часа. Внизу хозяйка держала магазин, сама жила с детьми в задней комнате. Торговец из неё получился ýбыльный, так что постоялице обрадовалась.

Комната оказалась холодной, сырой. В сентябре ещё ничего было, а как пошли дожди, хоть ложись и помирай. Куда ни поставишь кровать, рискуешь проснуться в луже. По полу метрономом – кап-кап-кап. В ритме вальса, на три четверти. Из окошка дует так, что страницы открытой книги на столе листаются сами.

Окно мансарды выходит на узкую улочку, прямо на булочную. Утром слойки с марципаном пахнут особенно глумливо, лишают начисто рассудка, никаких дамских сил не оставляя. Зато – спасибо «принципу зато», что есть другая сторона – зато за час до закрытия там можно купить хлеб за полцены. Анжелика режет багет тонкими ломтиками на подоконнике. Это сухари к чаю, её завтрак и ужин. Брюссельская капустота в животе. Зато обедает она в университетской столовой.

Мамахен всенепременно сказала бы: «Петь-плясать не будешь, а выжить – может, и сумеешь». Интересно, что б она сделала, когда бы дочь вернулась? Торжествовала бы: «А я что говорила?!» Как странно всё же мир устроен! К возвращению блудного сына обрадованные родители ягнёнка зажарят на вертеле, а поменяйся вдруг пол у возвращенца – и сразу блудной дочери безжалостный допрос: «Ты где шлялась? С кем была?» М-да, надо бы с феминистками эту тему обсудить, их на курсе немало.

О, сколько радости и счастья подарили Анжелике первые дни учёбы!