Виктор Королев - Анжелика Балабанова pro & contra известных личностей

Лекция закончилась. Проводили господина Коцюбинского аплодисментами, цветы подарили. На выходе Алексей Пешков поздоровался.

– Понравилось ли вам, барышня? Не жалеете, что пошли?

– Нет, Алексей, Максимов сын, не пожалела. Видно, что Коцюбинский добрый человек, настоящий народный учитель.

– Да. И добрый, и честный. Трудно жить ему.

– Это ещё почему?

– Быть честным человеком на Руси очень дорого стоит. А у него душа художника, он прямо рождён с органической брезгливостью ко всему дурному. Но только молча. Как у Льва Николаевича – непротивление злу насилием. Вы любите Толстого?

– Я только «Лев и собачка» читала.

– У-у, вы счастливый человек! У вас всё впереди! Толстой – это не человек, это глыбища!

Они шли по деревянным тротуарам. Он держался чуть сзади, ступал тихо, по-звериному. Она не была томима ни нежностью, ни робостью, спокойно цокала каблучками новых туфелек. Так и вышли на площадь.

– О, чёрт! Что это?! – Алексей, сын Максимов, замер в изумлении.

С другой стороны въезжала на Красную площадь венская карета о четырёх огромных колёс. Карету медленно тянули два вола, которыми правил возница, имевший облик весьма живописный. Поверх рубашки одет он был в кожаную безрукавку, похожую на кирасу, ниже штаны в крупную клетку, на ногах жёлтые сапоги со шпорами и широкими раструбами, на руках белые перчатки до локтей. На голове – широкополая шляпа с пером какой-то экзотической птицы.

– Это достопримечательность нашего города, предводитель уездного дворянства. Григорий, сын коллежского асессора Глебова, папиного партнёра по шахматам. Едет проверять строительство своего замка. Видите чудо-здание в лесах?

– Почему он похож на попугая в банановых лесах в далёком Парагвае?

Анжелика засмеялась.

– Это долгая история.

– Уж расскажите, умоляю. Мы ведь не торопимся?

– Ну, слушайте. Говорят, как-то в Италии увидал он удивительной красоты девушку. Но она оказалась принцессой из семейства Наполеонов, так что шансов у младшего Глебова не было. А тут ещё и соперник рядом. Родной дядя этой принцессы, чисто-блакитных кровей, обхаживает племяшку совсем не по-родственному. Глебов попытался объясниться с принцессой, но был взашей изгнан из её замка. Вернулся домой – и решил свой собственный замок построить. Один к одному, как у этой гордячки. Поначалу все черниговцы зависали у окон, когда ехал он по лужам в карете. Потом привыкли, пусть себе дивачит.

– Как интересно вы рассказываете! Мне так не умеется! Вы обязательно должны писать рассказы! – сын Максимов радовался искренне, как маленький. – Ваш язык такой богатый, нельзя его прятать! А вот хотите, я вам расскажу, откуда в русском языке появились беглые гласные?

– Да, этимология меня всегда интересовала.

– Давно это было. Двух молодых добропорядочных людей за свободолюбивые взгляды сослали в Сибирь под гласный надзор полиции. Они устроили побег. С тех пор и пошло – «беглые гласные».

– Смешно, – молвила спокойно Анжелика. – Очень смешно пока.

– Ну, не сердитесь, прошу вас. Антон Павлович Чехов не раз повторял: десять раз пошутишь, из них девять – совсем не смешно. Бывает. Уж больно ваша городская достопримечательность на скоморошный лад настроила. Так и хочется сказать: «Идёт идиот-идиотом! Конежностями едва шевелит! Морда плюшевая, жравчик ему подавай. А кому он сам-то нужен – жравчик плюшевый?» Город у вас прекрасный, так бы и остался жить здесь. Совсем не скверно вы живете, господа! Вольно у вас, интересно. Душа свернулась, развернулась – и так хорошо. Идёшь через реку – мост с тобой разговаривает, солнце улыбается, река смеётся…

– Это антропоморфизм чистой воды, – вдруг вырвалось у Анжелики. – Ещё расскажите, что дверь вам проскрипела: «Не уходи, побудь со мной!..»

– Какие вы слова иностранные знаете!

– Брэма «Жизнь животных» читала. И много других книг – это ведь источник знаний, не так ли? Иностранцам ни за что не понять, почему у нас «часы стоят, время идёт, а годы летят». Немцы смеются над русским словом «кастрюля», а мы всего лишь упростили их «кастеролле».

– Браво, барышня, браво! Сколько в вас разума! – он аж остановился, и чёрная косоворотка заиграла на плечах косой сажени, и сам он заискрил, стал чёрной молнии подобен. – А я даже не знаю, как вас зовут?

– Анжелика Балабанова.

– Вы интересная чудачка, Анжелика! Вырастете, станете знаменитой!

– Вы тоже.

На том и расстались довольно сухо…

Пройдёт девять лет. Она, уже самостоятельная и вполне взрослая, в начале февраля 1900 года будет ехать в поезде Брюссель-Париж. На одной из остановок купит какой-то литературный журнал на русском языке. Усмехнётся, увидев имя автора под рассказом – Иегудиил Хламида.