Валентина Перельман: Сердце Льва

–

Адамбек.

–

Спасибо. Минут через сорок я вернусь.

–

А Ваше имя? – обратился Адамбек к Деми.

–

Демиург. Близкие зовут…

–

Не надо. Я буду звать Вас Демиургом. Если не ошибаюсь (ая никогда не ошибаюсь), по-гречески это значит – созидательная сила, мастер.

–

Не знаю, как насчёт «никогда», – улыбнулся Деми, – но сейчас Вы сказали правду.

–

За то меня и не любят, что я всегда говорю правду.

–

Это очень осложняет существование?

–

Да, но это – моя доля.

–

Невольно зауважаешь такого собеседника.

–

Не особенно уверен в уважении, а вот в страхе – абсолютно. Меня все боятся. И знакомые, и незнакомые.

–

Пока не вижу причины бояться.

–

Ну, а если я Вам сейчас скажу, что Вы – пособник Дьявола?

–

Я отвечу, что Вы великий фантазёр. Мне уже

достаточно лет, но не могу вспомнить ни одного человека, которому я причинил бы зло.

–

А, по-вашему, Правитель Земного Княжества – воплощённое зло?

–

Ну, если мы остаёмся в рамках мифологий, – да.

–

А если перейдём на личный опыт?

–

Смешно! Где мне взять личный опыт знакомства с этим Правителем?

–

Смешно-не смешно, а два случая тесного сотрудничества, о которых знает весь мир, вы совсем скоро вспомните и будете удивлены, что это, оказывается, не так уж страшно. Вы вспомните самые прекрасные годы жизни. Вы сделаете открытие относительно самого себя и будете этому безгранично рады.

–

Я понимаю, что нахожусь на земле, породившей самое большое количество мифов, – Деми говорил с усмешкой, но в его голосе зазвучали нотки растерянности. – Я слышу в Ваших словах интонации пророчества. Я вижу перед собой Вас, чья внешность соответствует… облику Великого Правителя. Но поверить в своё сотрудничество с самим Дьяволом – невероятно.

–

Можете не верить, – безразлично-усталым тоном ответил Адамбек. – А вот как, по-вашему, сложилась бы судьба доктора Фауста, если бы Сатана не надоумил Мартина Лютера пересмотреть устои Папской Церкви?

–

Знаете, как-то не задумывался, – ответил Деми. Но в этот же момент перед его взором пронеслась страшная картина сожжения на инквизиторском костре. Сжигали его самого, – он и был этим великим естествоиспытателем, доктором Фаустом.

–

Вот, – беспристрастно констатировал Адамбек, – а ведь доктор сумел пережить вторую молодость благодаря усилиям этого самого страшного Князя Земли. – На лице Адамбека появилась ехидная улыбка. – А Вы говорите: «Не задумывался». Задумайтесь, всё же Фауст остался в долгу перед Бесом. Договор-то не расторгнут. – Он посмотрел в упор в расширенные от изумления глаза Демиурга.

ЛЕВ АРЬЕ

Студенты археологического факультета ведут раскопки на развалинах Метехского* замка. Тяжёлая каменная глыба нависла над стеной, увешанной только что раскопанными прекрасными древними иконами. Под ней из ещё не разрытого угла торчит край рамки. Лев бережно откапывает её. Он выносит из ямы икону редчайшей красоты. В этот момент огромная нависшая глыба обрушивается на стену. Выкопанные иконы вновь оказываются захороненными. Леван прячет спасённую икону под рубашку и бежит домой. Дорога к дому длинная, новая и незнакомая. Он идёт, ползёт, снова бежит. Икона под рубашкой греет его неведомым райским теплом. Останавливаясь, чтобы перевести дух, Лев вытаскивает икону, и она придаёт ему силы. Лицо великомученицы с каждым разом всё светлее. Вот и дом. На самом пороге его сидит торговец пивом из ближайшего киоска. Леван, торопясь, пробегает мимо. Торговец вытягивает ногу. Лев спотыкается, падает, икона выскакивает из-за пазухи. Ветер вырывает образ из рамы, и он взвивается в небо, пропадая за облаками. Лев подбирает пустую раму, садится рядом с продавцом и обсуждает с ним вчерашний футбольный матч. Они сидят уже не на ступенях дома, а возле бочки с пивом, и продавец льёт его из бочки в кружку. Большая шапка пены играет под лучами солнца. Новый друг угощает Льва, тот пьёт пену с водой и благодарит щедрого друга… Звонкая пчела, громко жужжа, кружится над пеной…

Лев Арье** открыл глаза. Пчела исчезла. Жужжал зуммер.

–

Доброе утро, мой мальчик! – услышал он знакомый голос.

–

Доброе утро! Има,***ты из дома или из больницы?