Валентина Крылова - Сердце Санторини

Это было началом конца… Долгого, мучительного и очень болезненного конца того, что изначально было обречено на провал.

Четыре года тянущихся, как резина, отношений. Четыре года надежд и ожиданий, скандалов и прощений. Четыре года любви и ненависти. Как там в народе говорят? Стерпится – слюбится? Выходит, что если не стерпится, то и не слюбится. А даже если слюбится, то все равно не всегда стерпится.

Хлопнула дверь и лампочка погасла. И всё… Вокруг сплошная темнота. Темнота, обволакивающая с ног до головы – с самых пят до кончиков волос. Волос, по которым он совсем недавно так нежно проводил рукой, и которые теперь спутанными клочьями раскиданы по подушке, насквозь пропитанной слезами. Ни аппетита, ни настроения, ни жизненных сил.

И ведь надо же было всему этому произойти в канун такого радостного и всеми любимого праздника! Хотя, теперь любимого не всеми.

Всё бы ничего, если бы она смогла вовремя сдержать себя и промолчать. Всё бы ничего, если бы он не подавал поводов для ревности! Всё бы ничего, если бы не эти дурацкие новогодние корпоративы! Вот для чего они вообще нужны? Не для того ли, чтобы незамужние дамы в состоянии бурной эйфории или даже лёгкого «подшофе» висли у чужих мужчин на шеях!

Никакого скандала не случилось бы, если бы Лиза случайно не увидела в телефоне Валеры его фото в обнимку с ненавистной ей Любочкой, которая уже не раз привносила бурю недопонимания на почве ревности в молодую, пока ещё не расписавшуюся, пару.

Это было началом конца, когда Валерий в порыве ярости впопыхах побросал свои вещи в чемоданы и у самого порога крикнул Лизе:

– Ты никогда не выйдешь замуж, потому что ни один мужик не выдержит такого паршивого характера, как у тебя!

– Да мне вообще плевать! Потому что мои нервы мне гораздо дороже замужества, понял? – на той же яростной ноте крикнула Лиза ему в ответ, когда он застёгивал куртку.

Когда Валера уже надевал ботинки, она добавила всё в том же тоне:

– Уходишь? Ну и проваливай! Вали к своей Любочке!

На что Валера ответил одним коротким «Дура!»

А после, когда он уже спускался по подъездной лестнице, Лиза крикнула ему в спину:

– Будь счастлив!

– Да я уже счастлив, от того что наконец от тебя избавился! Жаль только, что раньше этого не сделал!

…

Это было началом конца и пережёвывания давно пережёванной жвачки. Благо, что весь этот конец отношений случился в субботу. Потому что в воскресенье у Лизы был целый день, чтобы посвятить время своему горю, поплакать в подушку, а под вечер напиться в стельку.

Зазвонивший в понедельник будильник был отключен только на шестой попытке разбудить свою хозяйку. Лиза проспала на час. В голове был сплошной туман, в теле такое состояние, как будто по тебе всю ночь ездили бульдозером, а во рту – чувство, что в него нагадила кошка. Почему именно кошка, Лиза понятия не имела – просто почему-то чувство было именно такое. Подойдя к зеркалу в ванной и увидев в отражении кареглазое создание с темно-русыми потрёпанными волосами и отёкшим лицом, Лиза поняла, что в таком виде просто не может явиться на работу:

– Мало того, что опоздала, так ещё и выгляжу как смесь Бабы-яги с опухшим водяным.

Выход оставался одним-единственным – приложив к раскалывающейся голове пакет со льдом, Лиза набрала своего начальника:

– Олег Евгеньевич, доброе утро! – начала она сиплым голосом. – Я, кажется, простудилась, температура высокая. Очень плохо чувствую себя, даже встать не могу. Можно взять пару дней за свой счёт?

При всём своём уважении к начальнику, Лиза уже предполагала получить в ответ то, что собственно и получила:

– Ты с ума сошла, Никитина?! Какие пару дней за свой счёт? Ты прекрасно знаешь, что сейчас горячий сезон. Ещё горящие новогодние туры не отгремели, впереди ещё Рождество и старый Новый год! До 14 января даже не вздумай мне раскисать. Сегодня, так и быть, дам отгул, а завтра чтобы как штык была на работе! Ясно? И меня не волнует, как ты это сделаешь: вызывай скорую, обожрись таблетками, ставь капельницы – это всё твои проблемы! Я не собираюсь терять деньги из-за твоих соплей! Поняла? – Лиза промолчала в трубку, а по щеке скатилась безмолвная слеза. – Никитина, ты поняла меня? – твёрдо переспросил начальник.

– Поняла, Олег Евгеньевич, – прошептала Лиза сквозь слёзы.

И как только услышала гудки, доносившиеся из трубки, перевернулась и, уткнувшись в подушку лицом, снова зарыдала. Теперь у неё было чувство, что не кошка нагадила в рот, а слон нагадил в душу.