Элла Крылова - Сердце Мира

Все мы крепки задним умом. Конечно сейчас, сидя на тощем матрасике на нарах в «Счастливом завтра», я философствую и представляю себе другие варианты развития событий в тот злополучный день. И по всему все равно выходит, что я — первостатейный кретин. Как сейчас помню то утро, две недели назад. Я пристроился вслед за фургоном, который тащили два варана, и сжимал в руке три монеты — пошлина за вход.

— Ищешь счастья? — бездонные глаза седого пилигрима заглянули в самое нутро. — Ищи-ищи! Счастья другие ищут там, где иные его теряют. А такое все время происходит в толпе, глядишь, и повезет тебе…

Скучающий привратник принял монеты и кивнул, проходи, мол. Я и прошел. Поток человеческий подхватил меня и понес. Сейчас я думаю, что мне бы не идти бараноподобно следом за толпой, может и по-другому все вышло бы. Но тогда я был не в силах сопротивляться и шел, куда несла меня людская река. А несла меня река прямиком на Первую Торговую, куда она могла еще вынести от Полуночных-то Ворот?

— Эй ты, как там тебя, рыжий! — хрипло пробормотал мой чернявый сосед по нарам. — Принеси воды, сил никаких нет…

Я отвлекся от воспоминаний и слез в узкий проход между двумя рядами нар. В очередной раз подумал, что работный дом похож на книжный шкаф. Полки, на которых рядами лежат люди-книги. Наверное в душе каждого несчастного, оказавшегося здесь, можно прочесть много интересного. Если ты умеешь читать в душах, конечно. Впрочем, если ты не знаешь букв, ряды книжных шкафов покажутся тебе либо бесполезной кучей дерева и бумаги, либо храмом неведомых богов. На этой мысли я подошел к бочке с водой и взял ковш. А ведь если бы вчера…

— Рыжий! — громким шепотом позвал меня сосед. — Ты где там?

Я зачерпнул воды и вернулся и на свое место, и к своим тяжким раздумьям. Воспоминания вновь унесли меня туда, на Первую Торговую, показавшуюся мне в тот момент просто цитаделью цивилизации и оплотом новой жизни и нового счастья, которого я так жаждал.

— Юноша, купите лошадь! — белозубый оскал этой девицы вполне мог сойти за улыбку. Просто дома как-то не было принято улыбаться так широко. И тут я сам же себя одернул: теперь мой дом здесь! А там — просто родина. А девица тем временем продолжала:

— Смотри, какая огненная кобылка, в масть твоим рыжим кудрям, красавчик!

Но человеческая река уже несла меня дальше. Между двумя широкими торговыми рядами, дальше к Кейктауэру. Воздушный шар. Там висел яркий воздушный шар, и мне хотелось на него посмотреть. Я выворачивал голову, пытаясь запечатлеть в памяти красно-зелено-желтый пузырь, висящий в воздухе, а толпа влекла меня дальше.

Не знаю, кстати, почему людской поток показался мне тогда таким плотным. Может и правда в тот день было особенно много народу, а может мне с непривычки так почудилось. Не успел я восхититься смельчаком, висящим в корзине под воздушным пузырем, как перед моими глазами возникли двое — один изображал птицу, стоя на ходулях, второй выкрикивал какие-то незнакомые слова. Смешно. Слова были знакомые, просто у меня тогда все смешалось как перед глазами, так и в голове.

— Стой, парень, не проходи мимо! Мгновенный портрет, память на всю жизнь!

— Лучшие в Сердце Мира орехи!

— …вашими делами займутся умнейшие из умнейших!

— Никогда не подходите к его витринам…

— Покупайте наши товары!

— Эй, рыжий…

Я снова вернулся в «Счастливое завтра». Мой сосед, приподнявшись на локте, делал мне знак подползти поближе. Его лицо не располагало к доверительной беседе, как, впрочем, и большинство здешних лиц. Когда я начал выделять их из человеческого калейдоскопа, то понял, что печать греха на каждом втором.

— Слушай, рыжий, у меня есть дельце одно… — Чернявый говорил едва слышным шепотом. — Надо одному товарищу отнести вещичку. А меня, сам знаешь, Чарли завтра из барака не выпустит. Поможешь?

Я молчал. Наверняка, если меня поймают с этой «вещью», то мне придется переехать в место еще менее уютное, чем теперь. Но если я откажусь сейчас…

— Сколько? — прошептал я.

— Десять, — сказал чернявый. Как же его зовут все-таки? Он ведь представлялся… Нехорошо, имена соседей надо помнить… — И тот человек может еще накинуть, но это уж ты сам, как умеешь.