Леонид Фролов - Узник

Иван занял верхнюю шконку, а Михаил Иванович определился внизу. Когда все разместились, прозвучала команда отбой. Была уже поздняя ночь, Иван впервые за это время захотел есть, даже пожалел, что не стал есть кашу.

Иван не мог заснуть, склонил голову вниз, спросил у Михаила Ивановича, – как вам новая обувь, не жмёт?

– А, вы любопытный Иван!

– Жалко, наверно расставаться? Вы бы перед пленом, чего-нибудь другое надели, – съязвил Иван.

– И с чувством юмора у вас всё хорошо, – ответил Михаил Иванович.

– А вы не из наших краёв? Я вас раньше не встречал в городе, – поинтересовался Иван.

– В гостях был, да вот война пришла. Иван, давайте спать, – ответил Михаил Иванович.

Всё-таки странный этот Михаил Иванович. Похож на интеллигента, общается культурно, меня, на вы называет. Может шпион какой? Нет, зачем шпиону на верную смерть идти? Фамилия у него какая-то странная, Бирд (когда опрос был, Иван услышал). Ивана тревожила мысль о личности Михаила Ивановича. С этой мыслю, Рогов заснул.

Прозвучала команда подъём! Между шконками шёл немец и автоматом молотил тех, кто не встаёт, некоторые так и не встали – умерли ночью. На входе стоял ещё один немец и выгонял всех на улицу. Некоторые от страха не успевали одеть, кто шапки, кто обувь. Опять построение и проверка, так начался новый день.

После проверки загнали всех в барак и привезли большую бочку с едой. Каждому полагалось по посудине овощного супа и кусок хлеба. В углу барака стояла бочка с водой. Есть, это было невозможно, суп напоминал отходы. После противного завтрака всех заперли в бараке и опять началось ожидание.

После долгого томления в барак зашёл немец с высоким мужчиной в белом халате. Согнал всех пленных в одну половину, а вторая осталось пустая, начал отсчитывать по 10 человек и выводить.

– Михаил Иванович, вы всё знаете, что это было? – спросил Иван.

– Сортировка началась. Сейчас мы с вами узнаем, будем жить или нет, – сказал Михаил Иванович. Не переживайте вы скорее, всего будете, – добавил он.

– Почему вы так уверенны? – спросил Иван.

– Сколько вам лет? – спросил Михаил Иванович.

– Через месяц, 17 будет, а что? – спросил Иван.

– Во-первых, молодой и здоровый, болячки ваши заживут. Во-вторых, вас же, сразу не расстреляли, а вы из партизан – сказал Михаил Иванович.

– Откуда вы знаете, я этого не говорил? – удивлённо спросил Иван.

– У вас на лице написано, – улыбнулся Михаил Иванович.

Что происходит? Кто, он такой? Может, во сне кричал, что-то про партизан. Ведь я ему не говорил, кто я. Всё-таки странный этот Михаил Иванович. Иван опять начал думать о загадочной личности своего соседа. Через некоторое время из десятка бедолаг вернулись шестеро, которые были помещены в пустую половину барака.

– Четверо пригодных! – сказал Михаил Иванович и добавил, − если мы с вами сюда не вернёмся, то поживём ещё.

В очередную десятку отобранных пленных попал Иван и Михаил Иванович. Их вывели на улицу, а затем провели в отдельное здание. Мужчина в белом халате оказался доктором, который проводил обследование пленных. Сложно было это назвать обследованием, но часть людей, совсем не стояла на ногах. У многих был жар, кто-то практически выплёвывал лёгкие от кашля, а у кого-то были переломаны конечности, таких сразу отводили в сторону, даже не осмотрев. Остальных доктор-костолом, щупал, стучал молотком, даже некоторых слушал.

Относительно здоровых людей, которых было немного, отводили в сторону и отправляли в другой барак. Иван обследование прошёл первым и попал в число здоровых. В конце шёл Михаил Иванович. Иван уже стал переживать. Ему не хотелось потерять хорошего собеседника, тем более оставалась тайна, кто такой этот загадочный мужчина по фамилии Бирд.

Внешне, Михаил Иванович был абсолютно здоровым человеком, вообще складывалось впечатление, что он не очень страдал от плена. Иван всё-таки дождался своего нового друга, и в одной компании они отправились в другой барак. Он ничем не отличался от прежнего, если только более здоровой атмосферой среди людей.

Иван лежал на шконке, а Михаил Иванович сидел рядом, опять рассказывал какие-то истории, которые Ивану были непонятны. В бараке набралось, человек сто. Прозвучала команда на выход, и вся толпа вышла на улицу. Перед ними стоял тот же офицер с тростью. Складывалось впечатление, что этот господин выполняет функцию оратора и не более того. Всех выстроили, как скотов, офицер произнёс свою пылкую речь.