Наталия Трябина - Первый узбек

Карим и Саид уже начали готовить плов. Выбрали на заднем дворе несколько самых жирных перепёлок, быстро скрутили им головы, ощипали и выпотрошили. Они понимали, что разговор будет долгий и трудный, и хорошо видели раздражение отца. Братья догадывались, что неспроста сестрицу Лайло отослали к родственникам, – что-то готовится. Они тихонько переговаривались возле очага, готовя казан, нарезая морковь и лук. Все женщины находились в доме, к гостям не выходили, но Карим успел шепнуть жене и матери, что приехали родственники Лайло и, судя по всему, хотят её забрать с собой. На женской половине воцарилось уныние, но больше всех досадовала Зумрад. Сколько хлопот и всё зря! Приданое почти готово, а расходов-то, расходов, чтобы сгореть их душам! Она так привыкла к Лайло, что в действительности стала относится к ней как к родной дочери. С каким бы наслаждением вместо сахара и чая она налила им отравы, лишь бы не видеть эти хитрые рожи! Слишком хорошо всё складывалось, чтобы быть правдой!

Тем временем Закир по знаку отца пошёл топить баню. Вода в бане всегда была припасена. Как и дрова. Дело простое, им Закир занимался с семи лет, а теперь он был заправским банщиком, чем безмерно гордился. Баня стояла за низким дувалом в конце двора. Невысокое строение из трёх отделений, как и положено по учению Ибн Сина, – холодное, тёплое и горячее. В центре горячего отделения стоял большой котёл, под ним разжигали огонь, и от кипящей воды поднимался пар. Дым из бани отводили через глиняную трубу на улицу. В котёл кидали разные душистые травы, так запах от тела после мытья был приятный. Скамейки в бане были из дерева, на них пошёл дешёвый тополь, который быстро рос. Его рубили, а посадки регулярно возобновлялись. Топили баню кизяком.

Халил пригласил гостей:

– Джалил-ака, и вы, Одыл-ака, милости прошу с дороги в баню: смыть дорожную пыль и очиститься полным омовением. А тем временем моя жена сходит к родственникам за Лайло и приведёт её.

Кочевники, оказавшись в бане, смотрели на неё как на место изощрённых пыток, явно не понимая, для чего тратить столько кизяка и воды, чтобы совершить полное омовение. Пришлось Ильясу зайти в баню вместе с ними. Такого дикого и несуразного поведения Ильяс никогда не видел. Сначала братья никак не хотели снимать свою вонючую, пропылённую и грязную одежду. Потом поняли, что в рубахах и штанах мыться неудобно, тем более что Ильяс дал им передники, чтобы по обычаю прикрыть переднюю часть тела от пояса до коленок. После этого они не могли взять в толк, что ичиги тоже не для бани. Стаскивая их с ног, ворчали себе под нос, что они с детства полное омовение совершают при помощи песка, и ничего, живы до сих пор. Мыло ввело их в состояние ужаса, и они стали подозревать, что их хотят, если не убить, то отравить уж точно! Только после того как Ильяс намылил всё своё тело и стал растирать мочалкой пену, повизгивая от удовольствия, жители степей слегка успокоились и стали повторять все движения за Ильясом.

Женщины забрали из предбанника грязную и зловонную одежду братьев и замочили её в горячей воде, а вместо неё положили рубашки и штаны Ильяса. Лишь его одежда была впору гостям, остальные мужчины были рослыми и худощавыми. Рядом поставили кожаные кавуши. Что делать с их вонючими, стоптанными до тонкой подошвы ичигами, на которых не осталось ни намёка на узор, женщины ещё не решили. Может, купить им новые, а старые спалить? Но тогда от гадкого запаха перемрут все жители Афарикента.

Вода в тазах, поставленных перед братьями, сразу стала чёрной. Её Ильяс, стараясь не дышать носом, вылил на пол. По уклону она стекала в ложбинку у стены, а затем наружу. После второго намыливания врда посветлела, и только после третьего раза Ильяс кивнул. А вот ноги… Ильяс взял два небольших тазика, поставил гостям под ноги, налил в тазики горячей мыльной воды и попросил гостей подержать там свои ноги некоторое время. Затем достал ножницы. Это было преддверие гибели – в глазах братьев мелькнул откровенный ужас. Панические мысли забили их размякшие мозги: «Сначала помыли, а теперь убьют!» Ильяс показал, как надо остригать ногти на ногах и руках. Джалил дрожащими руками взял ножницы и попробовал остричь ногти на так и не отмытых до конца мозолистых руках – не получилось. Ильяс помог – показал на себе, что надо делать. Джалил внимательно наблюдал. И только с третьего раза ему удалось остричь свои жёлтые, обломанные и огрубевшие ногти. Одыл, глядя на старшего брата, справился намного быстрее. Ещё раз намылились, теперь уже с явным удовольствием, ополоснулись тёплой водой.