Игорь Кокарев - Исповедь «иностранного агента». Из СССР в Россию - путь длиной в пятьдесят лет

Ассоциация киноклубов добывала не прокатные фильмы прямо в посольствах разных стран, и они расходились по стране невидимым альтернативным прокатом. Эта клубная аудитория составляла, конечно, ничтожную часть огромной многомиллионной аудитории кино, но она была солью земли, духовно готовой к объективно назревающим в стране переменам.

Такие примерно выводы намечались и в диссертации. Наверное потому защититься мне не дали. Тема была закрыта, как объяснялось, в связи со студенческими волнениями в Польше вокруг спектакля «Дзяды». Что за спектакль, и какое мы к нему имели отношение, никто не знал. Но секретным постановлением ЦК ВЛКСМ всякая активность вне комсомола была тут же объявлена политической инфекцией. Киноклубы, естественно, тоже. И все мои глубокие рассуждения об этой элитной аудитории остались при мне. Нас одернули, и никто не возмутился. Ну, нельзя, значит нельзя. Почему? А потому что секретно.

Но было нам счастье. Интеллектуальная Москва конца 60-х ходила в среднюю школу на Песцовой, где в одном из классов, сидя за партами, избранные слушали необычные лекции Замошкина, Левады, Ядова, Кона, Ольшанского. Здесь первые профессиональные советские социологи делились удивительными, не марксистскими знаниями. Делились без спросу и без общества «Знание». И бесплатно.

Интерес был огромный. Здесь врачи и поэты, инженеры и преподаватели, научные сотрудники и просто любопытные граждане посвящались в азы теоретической социологии, социальной психологии, структурно-функционального анализа общественных отношений. Эти науки сегодня вроде уже не запрещали, но нигде и не преподавали. Поскольку общество все же постепенно созревало для перемен, эта когорта смелых решилась на самодеятельность, без которой эпоха осталась бы уж совсем бесполезной.

Знания усваивались слёту, эта прекрасная школа мысли предлагала иную логику восприятия происходящего в стране, давала ключи к непартийному пониманию действительности, буквально взрывая мозг советского человека, рвавшегося за флажки. Имена Парсонса и Лазарсфельда звучали почти как имена основоположников – Маркса и Энгельса, а «теория среднего уровня» оперировала осязаемыми социологическими понятиями вместо выспренных идеологических схем, создававших искусственную реальность.

Впервые наше общество открылось мне тогда как взаимодействие политических и социальных институтов с вполне понятными социальными функциями. Системный подход демистифицировал партию, наглухо засекретившую свою деятельность с целью сакрализации своей власти. Лозунг «Партия – это ум, честь и совесть нашей эпохи», оказался идеологическим прикрытием автократии, оправданием отсутствия в стране демократических институтов управления.

Новое знание находилось где-то вне идеологии, но наши лекторы, дробя в хлам прежние представления о советском мироустройстве, деликатно останавливались от выводов на некотором расстоянии. Мы застали это мироустройство готовым вместе с его интерпретацией и верили этой интерпретации больше, чем своим глазам. Теперь же, знания, приобретенные на Песцовой, развеивали иллюзии, хотя и не давали рецептов для перемен.

Рядом со мной в этой школе антикоммунизма сидел за партой психотерапевт, гипнолог и писатель Владимир Леви, уже известный автор книг по увлекательной психологии – «Охота за мыслью» и «Я и мы». А с другой стороны оказался научный сотрудник Академии общественных наук при ЦК КПСС Юрий Любашевский. Как сюда попал человек из партийного аппарата? И зачем он так тщательно конспектирует, если может запоминать сразу целые страницы текста? Он сам демонстрировал мне эту уникальную способность свой памяти.

А Леви продемонстрирует свои уникальные способности на своем сеансе массового гипноза в Доме кино, который располагался тогда еще на улице Герцена у площади Восстания. Поклявшись сопротивляться гипнозу, чтобы иметь возможность наблюдать, я украдкой игнорировал его команды. Зрелище превращенных в сомнамбул сотен взрослых людей, собравшихся в этом зале ошарашило. Это просто невероятно! Помню, тогда ещё мелькнула мысль о том, что ведь все мы в огромной стране может быть вот так же впали в спячку. И спим уже после того, как гипнотизер сделал свое дело и покинул сцену. Я прогнал эту непрошеную мысль, но образ остался.

А Юрий Любашевский как-то после одной из лекций разговорится о своей работе социологом, и рассказал, в частности, о том, что Академия получила задание от идеологического отдела ЦК провести закрытое полевое исследование «Жизнь среднего города».