Игорь Кокарев - Исповедь «иностранного агента». Из СССР в Россию - путь длиной в пятьдесят лет

И замелькали города и страны. Одесса и далее: Стамбул с запахами жареной рыбы на причалах, Латакия с солнечными пляжами, Хайфа с ее висячими садами, шумная Александрия с египетской экзотикой, золотой Бейрут с уличными базарами, Фамагуста с легендарным замком Отелло, древние Афины, зеленоводый Дубровник с крепостной стеной и прозрачными бухтами – что успевает увидеть человек, носящийся с высунутым от возбуждения языком по дешевым магазинам? Адреса известны заранее, как и места на борту, где прятать от таможни контрабанду – модные плавки, отрезы, шариковые ручки, блузки на продажу. Если свой не заложит, за короткий двухнедельный рейс можно годовую зарплату перекрыть. Моряки загранплавания вообще были обеспеченными людьми в Одессе.

На борту «Литвы» – уже заграница. Роскошные салоны, круглосуточные бары, бассейн, сауна, музыка и танцы, и длинноногие соблазнительницы в купальниках, в шезлонгах. Пожилых пассажиров глаз как-то не замечает, это болезнь юности. Судно германской постройки, все новенькое блестит чистотой и медью, пока не свинтит дверные ручки, краны, подставки, тарелки, бокалы советский турист, не унесет вместе с туалетной бумагой. Сезон закончится, и ободранное судно поплетется в Болгарию на ремонт, восстанавливать туалеты и каюты… По весне – все сначала.

В Средиземном море жарко, в малюсеньких каютах матросов и мотористов душно без кондиционера. Спим на двухъярусных койках, завернувшись от жары в смоченные под краном простыни. Как отец смог отплавать сорок лет, не представляю. Чем жил, если он видел нас, семью свою, три месяца в году? О чем думал, слушая бесконечный шепот трущихся о борт волн? Эх, батя, так мы с тобой и не поговорили…

Моя вахта в машине с 4-х ночи до 8-ми утра. Примешь душ, поспишь до 12, болтаешься до 4-х дня и… Идешь ишачишь до 8-ми вечера, потом опять душ и вечер твой – шумные бары, танцы с жадными до приключений пассажирками из Сибири и Дальнего Востока. Бывали и из Москвы, да отовсюду они, молодые и не очень, с мужьями и без них, веселые, беззаботные, не бедные. Им хорошо, две недели нон-стоп праздника и домой, к нормальной жизни. А мне этот праздник уже вот здесь, в горле. Хотя ко всему привыкаешь и постепенно тупеешь от однообразия этого пьяной карусели.

Года мне хватило. В отделе кадров удивились странному капризу, но просьбу удовлетворили, назначение последовало на танкера. В Хиросиме, на верфи Мицубиси, принимал только что выстроенный для СССР танкер серии «Л» – «Луганск». По тем временам – гигант: 64 тысячи тонн дедвейт – это водоизмещение. Два главных двигателя и два огромных винта дают до 32-х узлов. По палубе можно на мотоцикле гонять. Лифт на восемь палуб. Всюду автоматика и лабораторная чистота в машинном отделении. У каждого просторная каюта с иллюминатором, с душем и кондиционером. На верхней палубе бассейн, волейбольная площадка, стол для настольного тенниса, гири, штанга. Не работа – курорт! Но теперь очень отдаленный и от земли и родины…

А вот Япония мне не открылась. Видимо, не готов был к встрече. Справочников не читал, в музеи не ходил, экскурсий нам не положено. Японская жизнь-скороговорка только раздражала. Несутся японцы дружно из метро на работу, делают по команде зарядку – подняты руки в сотнях окон. И снова за столы. Работа здесь – святое дело. Потом врассыпную разбегаются, как насосы всасывают толпы метро и поезда. Четкий ритм этого огромного организма поражает. Вот нам бы такой народ, такой коммунизм бы построили…

Клуба дружбы моряков, как в Одессе, здесь не было. А на улицах много ли узнаешь? Тебя видят, ощупывают взглядом и проходят мимо. Не интересны мы им. В кафешках и забегаловках, однако, американский рок. Кажется, уже никто и не вспоминает здесь о Хиросиме. Быстро заживают рубцы и раны в стране Восходящего солнца.

А у нас на борту такие классные условия, с «Литвой» не сравнить. Лучи осеннего японского солнца ласкают чистую кожу. Плещемся в бассейне. Лечу ласточкой с вентиляционной трубы. Высота метра три, глубина бассейна – два. Входишь в воду почти плашмя, руками успеваешь оттолкнуться от дна. Никто повторить не решался. И хорошо. Кому нужны сломанные шеи? Настольный теннис на верхней палубе. Второй помощник капитана, однокашник Валера Борисов хвастается покупками:

– Смотри, чем комсостав подтирается!

Впервые вижу рулоны нежнейшей туалетной бумаги. Интересно, а куда они газеты девают? Играем на спор. Я ставлю комплект пластинок Поля Анка. Он – рулоны. Проигрываю.