Элина Файзуллина - Дагмара

– Надо же! – не смогла сдержать эмоций я.

– Я в это не верю, Мама́ и сама отрицает свое скандальное происхождение. В любом случае, это не имеет значения. Отец настоял на союзе с нею, и бабушка сдалась. Надо ли говорить, что свекровь ее недолюбливала всю жизнь? Мама́ была энергичной, самоотверженной императрицей до того, как заболела. Врачи поставили ей приговор – чахотка. Болезнь плачевно повлияла на нее, она очень ослабла, постарела внешне, стала все больше времени проводить заграницей, петербургский климат ей совершенно не подходит, болезнь тут обостряется. После нашей свадьбы она уедет в Крым до самой весны. Ты останешься в столице полноправной и единственной хозяйкой, сможешь поступать так, как захочешь, душа моя.

Александр позволил себе легонько поцеловать меня в лоб, прежде чем уйти по делам. «Жду-не дождусь, когда ты станешь моей женой», – шепнул он при этом.

За пару недель до свадьбы я торжественно сменила веру и имя. Меня нарекли Марией Феодоровной в честь иконы Феодоровской Божьей Матери. Отныне я стала часто бывать в церкви, полюбив православие и проникнувшись им всем сердцем. Молиться мы всегда ходили с императрицей вдвоем, мужчины не сопровождали нас, так как государственные дела требовали их постоянного участия. В тот же день я впервые была официально представлена к высочайшему Двору. Для этого в императорской резиденции был дан прием, на котором собрался весь высший свет русской аристократии.

Затем последовал день бракосочетания, который я помню весьма туманно. Мы с женихом сильно волновались, потому оба запомнили мало из происходящего. Рано утром из Петропавловской крепости послышались пушечные залпы, обнародовавшие весть о начале празднования царской свадьбы. Платье для меня было сшито из серебряной парчи на заказ сотней мастериц из салона модельера мсье Ворта, дизайн я продумала сама, взяв за основу русский сарафан. Мне хотелось угодить жениху, он питал особую любовь ко всему традиционно русскому. Перед выходом Мария Александровна позаботилась о румянце у меня на щеках, приложив к ним куски холодного сырого мяса. Несмотря на мой скептицизм, хитрость эта помогла, и скулы мои приобрели красивый розовый цвет. Императрица возложила мне на голову бриллиантовую корону, заявив, что теперь она по праву принадлежит мне. Во время венчания Фредерик держал над моей головой венец. Почти все европейские монаршие семьи присутствовали на церемонии, в том числе моя дорогая Александра с супругом. После официальной части мероприятия гости были приглашены на обед в Зимний, где позже, вечером, также состоялся грандиозный бал, на котором выступали баядерки и казачий хор.

Брачующимся не принято много танцевать на свадьбе, дабы поберечь силы на первую супружескую ночь, но я не могла остановиться под замечательную увертюру. Александр, не любивший танцы, станцевал со мной лишь дважды: вальс и кадриль. На котильон я была приглашена свекром, а мазурку кружила с братом.

– Ты неутомима сегодня. Не знай я тебя хорошо, решил бы, что ты всеми силами стараешься миновать брачную ночь, – усмехнулся новоиспеченный муж, когда я подошла к нему отдышаться после очередной пляски.

– Такое я точно не пропущу, возлюбленный мой. Слишком долго мы этого ждали.

Не дожидаясь окончания бала, который должен был продолжаться до самого рассвета, мы, в сопровождении свиты, поехали в наш новый дом – Аничков дворец. Вот уж в какой момент больше всего стали подводить нервы, ведь нам предстояло провести первую ночь вместе. Каждого из нас усердно готовили к этому событию, поучая на словах. Сестра Александра взяла на себя ответственность рассказать мне о том, что должно происходить между супругами в спальне.

Теперь же мы стояли друг перед другом в одних сорочках, не зная, что делать. Как легко было кинуться на шею дорогому супругу и предаться своей необузданной страсти в мечтах, и как сложно оказалось претворить это в жизнь. Обстановка всемерно располагала к близости: красные бархатные портьеры пропускали проблески фонарного света в покои, придавая интимность атмосфере, величественный балдахин стеной закрывал огромную кровать с белоснежными мягкими простынями, придавая еще большее ощущение уединения между супругами, исключительным желанием которых было постигнуть ту единственную связь, которая доселе была им недоступна. Моя прозрачная кожа просвечивала через тончайшую ткань сатиновой рубашки. Мы оба тяжело дышали. От волнения Александр то и дело кусал губы, от этого они совсем покраснели и опухли.