Максим Сбойчаков - В бой роковой... [документальная повесть]

— А это сделаю я, — просто сказала Эмилия.

Ее большие темные глаза как бы говорили: «И не сомневайтесь, пожалуйста». Работая в американском Красном кресте, Эмилия приносила важные сведения об американцах. Но как пройдет она в казармы русского полка?

— У нее ухажер там, дядя Коля, — пояснила смеясь Аня, — солдат Глазков.

Сапрыгин и Петров переглянулись. Хмыкнув, Николай Евменьевич проговорил:

— Но ведь, Миля, у тебя есть муж... А листовки, к тому же, не любовное послание.

— Не верьте ей, — смущенно проговорила Эмилия, — шутит Аня... Сергей Глазков хочет бороться, как и мы... И у него жена. А ухажерство мы с ним придумали для отвода глаз...

Девушки заспешили, времени до комендантского часа оставалось немного.

Еще до рассвета распространители листовок начали действовать. Одни приклеивали «открытки» к заборам и дверям, другие бросали на заводских дворах, в коридорах учреждений, в торговом ряду. Кто-то приклеил даже у входа в церковь. А в казарме многие солдаты нашли листовки у себя под подушками, когда стали убирать постели. Вечером «на свидании» Глазков говорил Звейниэк:

— Обрадовало меня, Миля, что никто из солдат не сказал офицеру о найденной листовке. Один потихоньку спрашивает меня: «Получил?» Делаю удивленное лицо. Поясняет, что он нашел под подушкой листовку, рассказывает содержание. Весь день солдаты шептались.

К Прокашеву, в профсоюз архитектурно-строительных рабочих, заглянул Колгушкин, который после ухода из военного контроля устроился писарем на гидрографическом судне «Таймыр». Ему поручалось создать там подпольную группу.

— Ничего я не сделал, товарищ Прокашев, — сказал Колгушкин подчеркнуто довольным тоном. И поспешил пояснить: — Без меня ребята все сделали. Давно уже на пароходе действует группа — моторист Георгий Иванов ее возглавляет. Вот и свежую сводочку прислали...

Прокашев взял напечатанный на машинке листок. Это была принятая по радио из Москвы сводка командования Красной Армии о положении на фронтах. Вот как! Этой сводкой можно бить по белогвардейской брехне, широко распространяемой по городу.

— А говоришь, ничего не сделал! — радостно воскликнул Прокашев, поглаживая свой большой лоб. — Мы ее размножим, люди правду узнают. Как же они сумели?

— Очень просто. На судне аппарат, без проволоки со всем миром можно говорить — не только с Москвой.

— От начальства как скрывают?

— Никак, действуют открыто.

Оказывается, начальник гидрографической экспедиции, существующей еще с царских времен, крупный ученый Вилькицкий, сам распорядился это делать. Далекий от политики, он смотрел на сводки как на обычную информацию. Радиотелеграфисты Иван Ромуль и Борис Лупиян принимают сводки, а дальше уж подпольщики делают свое дело. Писарь Петр Гурьев размножает их на пишущей машинке. Начальник же, наверное, думает, что для него делают лишь один экземпляр.

— Еще одну вещь узнал я, — сказал Колгушкин. — Баталер с их судна, Александр Иванов, пытался бежать через линию фронта, его схватили и — в тюрьму. А в ноябре он вырвался на волю. Приходил к ним на судно ночью красноармеец Зыков, рассказывал об их совместном побеге. Матросы собрали ему, Зыкову, харчей и денег, а что дальше было с ним, неизвестно.

Похвалив Колгушкина, Прокашев отправился к Закемовскому. Нельзя было медлить со сводкой, сама просилась в листовку. Да и о новой подпольной группе, вооруженной такой мощной техникой связи, члены комитета должны знать. Вон, оказывается, какие ребята!

— Браво матросам! — воскликнул Закемовский. — Ну что ж, продолжим на гектографе, покуда типографии у нас нет...

Создание собственной типографии было одной из первоочередных задач комитета.

Карл Иоганнович Теснанов сблизился с председателем губсовета профсоюзов Михаилом Бечиным. Сблизился с одной целью — использовать его связи с меньшевиками, которые, по всему видно, разочаровались в союзниках, за приход коих так ратовали. Еще бы не разочароваться! Интервенты арестовали их лидера Диатоловича, закрыли газету. Последнее как раз и привлекало внимание большевиков: газету закрыли, а шрифт остался. Им нужно воспользоваться. Неплохо и машину печатную взять.

Зная честность Бечина, Теснанов без обиняков сказал ему, что требуется типографское оборудование. Бечин ни о чем не расспрашивал, с уважением поглядел на Теснанова и коротко сказал:

— Хорошо, сделаю.

Через пару дней Закемовский, Боев и Грудин отправились в Соломбалу. Заведующий типографией Смирнов встретил их хорошо — видно, был предупрежден Бечиным, так что объясняться не пришлось. Однако его явно обескуражил приход Закемовского — брови Смирнова подскочили на лоб, во взгляде застыло удивление. Очевидно, во время той размолвки он отнес Сергея к верным служителям царского трона и теперь мучился в догадках, кому же предназначается типографское оборудование, за которым пришли.