Максим Сбойчаков - В бой роковой... [документальная повесть]

Представилась возможность получить кое-что в заграничных поездках. Летом 1925 года Кузьмин как комиссар Балтийского флота был с визитом советских кораблей в Италии. Неожиданно у него произошла здесь приятная встреча. «Синьор комиссар!» — услышал он возглас при посещении кораблей очередной группы итальянцев. Перед ним стоял человек средних лет в рабочей блузе: «Не узнаете?» Кузьмин пытался вспомнить: не знакомый ли по Капри нашелся? «Вологда, Вологда!» — напомнил знакомый.

На второй день итальянец привел еще несколько человек, из тех, кто был в плену на русском Севере, и в каюте целый вечер шел нескончаемый разговор.

Через пять лет аналогичная встреча произошла в Париже, куда Кузьмин попал как генеральный консул СССР. Устроил он как-то вечер для детей эмигрантов, изъявивших желание вернуться в Россию. На него пришли и французы — из тех, что были у нас в плену. Одного из них Кузьмин сразу узнал — это он выступал на митинге в Вологде, рассказывал о французском батальоне, который первым отказался воевать, покинув позиции.

Разговорились старые знакомые и «Марсельезу» спели, как тогда, в Вологде. Дочь Кузьмина Лена, комсомолка, была запевалой. «Мы часто вспоминали вас, господин комиссар, нашего первого учителя», — говорили французы. Бывший военком разволновался. Еще сильнее захотелось ему взяться за книгу.

А когда вернулся в Москву, зашел к Уборевичу, ставшему уже членом Военного совета при Наркомате обороны СССР. Поделился с ним своей задумкой:

— Ведь большое дело делали, стоит о нем рассказать. Тем более, что на Западе вынуждены признать эффективность нашей, большевистской пропаганды. Вот одна из книг с коротким заголовком «Архангельск», ее автор укрылся за псевдонимом Хрониклер [30] Настоящее имя автора книги «Архангельск» — Д. Кьюдахи. . Есть все основания полагать, что это тот самый американец, с которым я встречался на переговорах.

Раскрыв книгу, Николай Николаевич сказал:

— Здесь много о нашей пропаганде сказано. Вот, например, послушай: «Тысячи листовок, объявлений, манифестов, словом, всякой зажигательной литературы разбрасывалось по протоптанным союзными патрулями лесным просекам. Временами это буквально была бумажная бомбардировка на русском, французском, английском языках. Многие такие заряженные огнем ненависти обращения — в этом надо искренне сознаться — находили отклик у истомившихся солдат и иногда даже вызывали дезертирство».

Кузьмин взял другую книгу: Айронсайд. «Кампания на русском Севере».

— Эту читал.

— Обратил внимание, Иероним Петрович, на такие слова: «В минувшую войну... большевики в полной мере пользовались оружием пропаганды. Каждое дерево за нашими линиями было оклеено прокламациями на всех языках».

— И о восстаниях в войсках пишет, — добавил Уборевич. — Видно, всерьез задумался генерал над прошлым.

— В общем, Иероним Петрович, па десятом съезде партии Ленин справедливо сказал: наши противники признают, что мы сделали чудеса в развитии агитации и пропаганды. Весьма убедительна и его отповедь врагам. Вот...

Вынув свой блокнот и полистав его, Кузьмин прочитал строки из доклада Ленина на I Всероссийском съезде трудовых казаков: «Разве вы, господа капиталисты, не применяли таких средств?.. Разве вы... не развили агитации? Разве у вас не во сто раз больше бумаги и типографий? Если сравнить наше количество литературы с вашим, разве не получится горошинка на нашей и горы на вашей стороне? Однако ваша агитация провалилась, а наша одержала победу» [31] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 40, с. 178. .

— И вот неопровержимый вывод вождя: «Почему же все-таки и французские и английские солдаты доверяли этим листкам? Потому, что мы говорили правду, и потому, что, когда они приходили в Россию, то видели, что они обмануты» [32] Там же, с. 171. .

Бывший военком задумался. Затем, укладывая книги в портфель, проговорил:

— Свою книгу я хочу назвать словами Ленина: «Главная победа» или «Как мы отняли солдат у Антанты».

— Стоящая тема, Николай Николаевич. Твое участие в этом деле общеизвестно. Может, все же лучше не ограничиваться одним Севером? Захватил бы и Юг и Восток. Я вспоминаю трогательное письмо чешских солдат, опубликованное во владивостокской газете «Красное знамя». Они с благодарностью отметили, что большевистская пропаганда открыла им правду о грязном деле мятежа их корпуса, и просили прощения у русского народа за принесенное ему несчастье... Давай-ка зайдем к Михаилу Николаевичу...