Максим Сбойчаков - В бой роковой... [документальная повесть]

— Последний раз, товарищи, вы сидели за великую правду, которая теперь победила навсегда!

Люди покрыли эти слова рукоплесканиями и криками «Ура!». Потом грянул «Интернационал».

Александра Алексеевна смотрела на дочь. Возбуждена, щеки алеют, с виду кажется здоровой, а на самом деле нервишки стали подводить. Хоть она и не подверглась пыткам, на ее глазах никого не расстреливали, не истязали, все равно страшно переживала за товарищей и сама ходила как по горячим углям. Слава богу, все теперь кончилось.

Военком армии Кузьмин, пока не прибыл губком и губисполком, олицетворял в городе власть и военную и гражданскую. Впрочем, военная сторона дела уже не волновала — по его настоянию полковник Костанди еще в Обозерской отдал приказ своим войскам о прекращении сопротивления. Основное внимание теперь направлено на дела гражданские. А их так много! Чего стоят трофеи, доставшиеся от интервентов и белогвардейцев. В порту стоят пароходы из Англии, Франции, Италии, Америки с грузами для правительства Миллера, который бежал так стремительно.

Трофеи... Ведь решающая роль в их захвате принадлежит подпольщикам — они отняли у Миллера пароходы. Приходящие из-за рубежа корабли по приказу военкома задерживаются в порту. Кузьмин телеграфировал Ленину: «Необходимо сюда прислать представителя Наркоминдела, Наркомфина и Наркомвнудел... Особенно важен представитель Совнархоза, ибо очень много имущества...»

В кабинет вошел взволнованный предревкома Петров.

— Восстание на Иоканьге, товарищ военком. Узники обезоружили охрану, создали исполком в составе Бечина, Цейтлина, Тищенко, Юрченкова. В каторжной тюрьме много больных и доведенных до полного истощения людей.

— Каким образом узнали?

— Вот радиограмма. Отряд Иоканьгского исполкома сумел пройти до Александровска и захватил там радиостанцию.

Военком задумался. Как оказать помощь восставшим узникам? Новая радиограмма вывела его из задумчивости: по примеру Архангельска восстал и мурманский пролетариат.

— Радируйте Мурманскому Совету о необходимости оказания помощи Иоканьге. Одновременно передавайте туда мое распоряжение об организации погони за Миллером. Пусть немедленно высылают ледоколы для захвата его флотилии.

Петров поспешил на радиостанцию. А Кузьмин заходил по кабинету. Организовать восстания в Архангельске и Мурманске тяжело, но осуществить их в каторжных тюрьмах Мудьюга, Иоканьги?! Уму непостижимо. Поистине, твердокаменная порода большевиков!

Он поглядел на часы — сейчас должны подойти приглашенные им девушки-подпольщицы.

— Заходите, заходите! — позвал, увидев их в дверях.

Катя первой назвала себя. Военком крепко пожал ей руку.

— Будем надеяться, что скоро встретим вашего отца, — сказал он. — По имеющимся у нас сведениям, Александр Карпович с группой заложников отправлен в одну из западных стран.

Потом обернулся к стоявшей в сторонке Ане. Сколько раз заходила о ней речь, когда в Архангельск отправляли связного или агента! Это имя называл даже английский лейтенант, отправленный через Финляндию домой.

— Так вот ты какая, Аня Матисон! — с улыбкой шагнул Кузьмин к ней, приготовившись обнять, будто родную дочь.

А у нее перехватило горло, она собрала все силы, чтоб не разрыдаться, но вдруг в глазах потемнело, и ей показалось, что она летит в пропасть.

Николай Николаевич успел подхватить ее на руки. Катя помогла уложить Аню на диван. Из стакана военком легонько побрызгал водой ей на лицо. Аня зашевелилась, открыла глаза, поднялась и, протянув руки к военкому, словно во сне, заговорила:

— Макарушка, миляйс, ты пришел, пришел...

Кузьмин увидел, что ее взгляд устремлен куда-то поверх него, и понял: у нее глубокое нервное расстройство.

В город возвратилось губернское руководство.

Вскоре в братскую могилу перенесли останки подпольщиков, расстрелянных на Мхах. Состоялся траурный митинг, играла музыка, пели «Похоронный марш». С высокого берега Северной Двины неслись скорбно-торжественные слова:

А через несколько дней Архангельск встретил присланную Лениным правительственную комиссию. Как и перед интервенцией, ее возглавлял Кедров. Комиссия помогла не только наладить жизнь в городе, но и провела расследование совершенных интервентами злодеяний.

Прошло немало времени, прежде чем Архангельск увидел заложников, за возвращение которых по указанию Ленина настойчиво хлопотал первый советский посол Литвинов.