Максим Сбойчаков - В бой роковой... [документальная повесть]

В восстановлении некоторых деталей подпольной борьбы помогла и Катя Петрова [28] Е. А. Петрова окончила Московский государственный университет и до ухода на персональную пенсию была на преподавательской работе. .

Спустя более полувека после описанных в повести событий по моей просьбе младший сын Петрова — Лев Александрович, ветеран Отечественной войны, профессор, заведующий кафедрой философии Иркутского университета, рассказал мне о некоторых фактах из истории борьбы Архангельского подполья.

Давно начатую работу и ныне совместно продолжают товарищи из двух областей — Архангельской и Вологодской. Работники партийных архивов обкомов и краеведческих музеев ведут поиски материалов, документов, воспоминаний. В изданных сборниках наряду с героями вооруженной борьбы рассказывается и о тех, кто действовал оружием слова. Об этих людях в 1924-1926 годах в сборнике воспоминаний и периодической прессе Архангельска поведали Н. Е. Сапрыгин, А. Д. Метелев, Г. С. Юрченков, П. М. Агапитов, И. Я. Гагарин. С отдельными книгами выступили М. В. Рихачев и В. П. Чуев. Из Пинеги в Центральный партийный архив прислал свои воспоминания П. И. Нартин, рассказавший о Майкле Смите. Прочитав их, автор данной повести обратился за разъяснением к Ивану Яковлевичу Гагарину. Тот сказал:

— Да, в мой агитотряд Смит включался как Большаков. Лишь много позже я выяснил его судьбу. Большие дела творил этот русский человек американского подданства. Безмерно жаль, что всего несколько дней не дожил он до светлого дня победы: в феврале двадцатого расстрелян. Его прах покоится в братской могиле Пинеги, среди жертв интервенции.

Опустив седую голову, Гагарин печально добавил:

— И в последнюю зиму много славных борцов пало. Немало зверски замучено, спущено в проруби на реке. Лишь весной растаявший лед раскрыл эти преступления. Владимир Маяковский верно написал: «Как Двина река, трупы вытая, с ношей страшной шла в Ледовитый».

Однажды я получил глубоко взволновавшее меня письмо. От Эмилии Яковлевны Звейниэк из города Вентспилса. Не один год продолжалась наша переписка. Она отвечала на мои вопросы, прислала фотографии. И вот мы встретились в Риге. Передо мной еще довольно бодрая женщина с седыми волосами и большими глазами, сохранившими свою выразительность. Может, по ним я и узнал ее на перроне вокзала среди встречавших поезд. К этому времени предполагался приезд в Ригу и Анны Карловны Матисон, но ее болезнь, к сожалению, не позволила нам встретиться.

Несколько дней продолжались паши беседы с Эмилией Яковлевной. Я читал ей то, что написал об Архангельском подполье, а она частенько останавливала меня и вносила уточнения, поправки, поражая меня своей памятью. Она вспоминала имена подпольщиков, тогдашние адреса, приводила новые или интерпретированные по-новому уже известные факты.

— Пускай это вас не удивляет, — заметила Эмилия Яковлевна. — После Архангельска мы, те, кто остался в живых, собирались в Риге и много раз обсуждали происшедшее. Первое время была с нами и Аня Матисон, которая лет пять лечилась в Москве. Интервенты хоть и не расстреляли ее, но изуродовали на всю жизнь.

Помолчав, Эмилия Яковлевна с грустью добавила:

— Мы сходились на том, что если бы Макар сразу пошел с Аней в нашу квартиру, он бы уцелел.

Эмилия Яковлевна рассказала о судьбе латышей, бывших подпольщиков Архангельска.

— Многое пережито, особенно после фашистского переворота в Латвии в 1934 году, когда мы снова вынуждены были уйти в подполье. Как правило, наша группа собиралась в рижской квартире Андрея Индриксона. На наши собрания нередко приходил и товарищ Герман (Штейнерт), бывший член бюро Архангельского губкома партии, ставший работником советского посольства в Латвии. Однажды он привел к нам красивого юношу и, не называя фамилии, весело сказал: «Познакомьтесь! Наш сотрудник». Наверно, от неожиданности мы не сразу узнали гостя. Лишь вглядевшись, почти одновременно закричали: «Володя Петров!» — и кинулись обнимать его. Такая радостная встреча была! Договорились видеться регулярно, но шпики прервали наши связи...

Не буду распространяться об этой борьбе, продолжавшейся шесть лет. Скажу лишь, что частица и нашего труда есть в победе, одержанной в июне 1940 года, которая ознаменовалась созданием Латвийской Советской Социалистической Республики. При нападении фашистской Германии мы с мужем и сыном успели эвакуироваться. Эзерини остались и включились в подпольную борьбу уже в третий раз. Ян был схвачен и расстрелян фашистами...