Сергей Коняшин - Последний рубеж

– Вчера вечером все оставшиеся в живых бойцы отряда спецназначения были вывезены на катерах в Геленджик, – объяснил офицер. – Ты должен был уйти вместе с ними. На плацдарме из ваших остаётся только майор Куников в качестве старшего морского начальника.

В этот момент к ним подошёл Потапов. Удивлённо посмотрев на Новицкого, он спросил, что происходит.

– Это боец куниковского десанта, товарищ полковник, – бойко доложил комбригу лейтенант, бывший, судя по всему, его адъютантом. – Выясняю, почему он не ушёл в госпиталь вместе со всеми.

– К чёрту госпиталь! – исступлённо проревел Андрей. – Я остаюсь здесь. Они убили всех… Слышите?! Всех! Дайте оружие! Мне нужно отомстить!

Он кричал, словно в бреду, с трудом выдавливая слова посиневшими губами, еле переступая на скованных холодом, одеревеневших ногах. Капельки пота обильно катились по его воспалённому, пылающему простудным жаром лицу.

Потапов шагнул вперёд и по-отечески обнял Новицкого.

– Не глупи, сынок. Успокойся… – мягко похлопав Андрея по плечам, сказал он и, окинув твёрдым взглядом кипевший последними приготовлениями к предстоящему бою плацдарм, добавил:

– Здесь – больше семи тысяч человек, и каждый из них хочет отомстить. И ты тоже получишь такую возможность. Обещаю, что после возвращения из госпиталя тебя назначат командиром отделения противотанкового взвода. А сейчас уходи в Геленджик. Тебе нужно лечение. Лейтенант распорядится, чтобы тебя проводили на катер.

В сторону небольшого, построенного этой ночью пирса, возле которого ожидал плоскодонный глиссер, Новицкого понесли уже на носилках…

К середине апреля 1943 года, когда Андрей вернулся на плацдарм, получивший с лёгкой руки Куникова название Малая земля, подконтрольная русским войскам территория на западном берегу Цемесской бухты была уже совсем не такой маленькой, как в первые дни её отчаянного штурма в начале февраля. С сотен квадратных метров она увеличилась до почти сорока квадратных километров. Немецкое командование было вынуждено забыть о планах перехода в наступление и сосредоточиться на обороне.

Майору не было суждено увидеть этого. 8 февраля, всего через несколько дней после дерзкой высадки, он был смертельно ранен осколком немецкой мины во время разгрузки катеров близ соседнего со Станичкой посёлка Алексино. Из-за вновь разыгравшегося шторма и вспыхнувших с утроенной силой боёв доставить его в госпиталь удалось лишь спустя сутки. Врачи в Геленджике отчаянно боролись за жизнь Куникова, но время было безвозвратно потеряно, и майор, не приходя в сознание, скончался.

14 февраля его хоронили. Улицы Геленджика были забиты людьми. Во главе колонны офицер штаба Новороссийской военно-морской базы нёс на маленькой красной подушечке единственную награду Цезаря – мирную – медаль «За трудовое отличие», а в конце шествия, превозмогая боль в незаживших ранах, медленно плёлся Новицкий, с огромным трудом уговоривший врачей отпустить его попрощаться с командиром.

Как и обещал Потапов, по возвращении на плацдарм Андрей был назначен командиром отделения противотанкового взвода. Восемнадцать молодых солдат уже ждали его на берегу – недавно призванные, не успевшие ещё толком повоевать ребята из числа срочно переброшенных в большом количестве войск с севера, что стало возможным после разгрома Паулюса под Сталинградом и возобновления регулярного транспортного сообщения по Волге.

– Моя фамилия Новицкий, – громко представился Андрей не очень ровно стоящему перед ним строю. – Новороссийск – мой родной город. Уходя отсюда на фронт в самом начале войны, я оставил здесь самых дорогих мне людей – всё, что было у меня в этой жизни. Воевал под Одессой, затем отступил в Севастополь, потом мы сдали Крым и Тамань и только тут, под Новороссийском, смогли остановить фашистов. И здесь я узнал, что немцы убили всю мою семью, подругу Полину, её брата и мать…

Он ненадолго замолчал, но, совладав с собой, продолжил:

– Наш враг по-прежнему многочислен и очень силён. Когда разрывные пули будут разбивать камни у ваших ног, а на головы будут сыпаться тяжёлые комья от взрывов бомб, вам будет страшно. Захочется вжаться в землю, затаиться и переждать, пока вместо тебя немца убьёт кто-то другой. Этот страх будет отнимать самое главное – время, необходимое, чтобы дать отпор. То бесценное на войне время, за которое фрицы успеют захватить очередной дом. Из таких домов затем сложатся улицы и города. В том числе и ваши города, как бы далеко отсюда они ни находились. Помните об этом, идя в бой! Убивайте фашистов здесь и сейчас, не дожидаясь, пока они поднимутся на крыльцо вашего родного дома!