Виктор Иутин - Кровавый скипетр

– Мы не дрогнем! – вдруг громогласно выкрикнул воевода. – И выстоим до конца! Если нужно, отдадим свои жизни! Да, пусть наших воинов втрое меньше, чем тех, кого привел крымский хан! Но у нас есть наши храбрые, великие туляки! Они встанут плечом к плечу и будут отстаивать город! Как раньше, вставали целыми городами против татар! И на нашу долю, видимо, выдалась такая участь!

Его слушала толпа горожан, черных от копоти; у кого-то были опалены руки, волосы, бороды. Грустно опускали они свои головы, у некоторых в глазах стояли слезы.

– Собирайте ополчение! Берите в руки всякое оружие, что есть в доме! – продолжал Григорий Иванович. – Будем ждать Божьей помощи, братцы!

С этими словами он перекрестился и, взяв небольшую бочку с водой, отправился помогать воинам и жителям тушить пылающие дома.

И на следующий день хан продолжал обстреливать город раскаленными ядрами и камнями. Снова город вспыхнул. Затем татарское войско пошло на штурм, таща приставные лестницы. Свистели стрелы, хлопали пищали. Началась рубка. Вместе с воинами вышел сражаться и князь Темкин-Ростовский.

Почти восемь часов шла битва на стенах Тульского кремля. Много воинов полегло в той рубке, груда мертвых тел копилась у стен. Но не дали татарам пройти, и хан отозвал своих бойцов.

– Они слишком упорны, – сказал Девлет-Гирей своему родственнику Камбирдею. – Мы потеряли уже много людей. Сначала потратим на них все ядра, а затем бросим все войско.

– Но у нас все равно не останется сил, чтобы сражаться с войском царя! – возразил Камбирдей. – Говорят, оно огромно…

– Мы двинемся на Москву. Разорим ее тут же. Уверен, что царь забрал оттуда всех своих воинов! – торжествовал с усмешкой крымский хан.

Тем временем в Туле князь Григорий Иванович, едва держась на ногах от усталости и ран, собрал всех своих оставшихся бойцов. И они были уставшими и израненными. Перед князем стояло не более сотни человек.

– Это все? – удрученно спросил он. Помолчав, добавил Григорий Иванович заплетающимся от слабости языком:

– Стоять же будем до конца! Во имя нашего великого государя и Господа! Нет ничего величественнее, чем умереть за свою Родину! Внуки вспомнят о нас, надеюсь, добрым словом, вспомнят о нашем мужестве. Никто нас не спасет, не видно пока подмоги! Стоим сами, братцы. Не смыкайте глаз, стойте на стенах – татары могут напасть ночью! Да хранит вас Господь…

Шатаясь, князь сам поднялся на стену и взглянул в укрытое ночной тьмой поле, откуда были видны сотни костров, слышалась чужая речь. Несколько стрел с тугим свистом вылетели оттуда и ударились в каменную стену рядом с князем.

На рассвете уставшие русские воины увидели, что татары вновь готовятся к штурму. Григорий Иванович расхаживал по стене, подбадривал своих бойцов, обещал увидеться с ними на небесах, потом начал уговаривать туляков покинуть город тайными выходами, но отказались жители и, тоже взявшись за оружие, хватали топоры, вилы, ножи, рогатины, лопаты, дубины и вставали на стены рядом с воинами. Женщины и дети были готовы перевязывать раны, подносить воду, камни, снаряды.

И тогда вдали показались клубы пыли, приближающиеся к городу…

– Великий хан! – Лазутчик упал на ладони перед Девлет-Гиреем, уткнулся лицом в землю. – Сюда идет русское войско со стороны Москвы! Много их, великий хан!

Узкие глаза Девлет-Гирея вспыхнули, челюсть сжалась.

– Ты – позорный пес, сожравший своего отца! – взвизгнул он и начал стегать несчастного лазутчика плетью. Затем, оттолкнув его, встал, широко расставив ноги и прошипел:

– Поднимаемся! Уходим!

– Подмога идет, братцы!

– Прислал государь помощи! Господь сохранил нас! – ликовали туляки.

– Эй, гляди, татарва уходит! Хватай их, освободим пленных!

– Грабь обозы! Вперед!

И вооруженные жители выбежали из ворот и начали бить отступающих врагов. За ними ринулись и воины во главе с князем Григорием Ивановичем. Ослабленные страхом и суматохой, татары не могли отбиваться и тут же сдавались в плен, но озлобленные туляки не жалели их – проламывали черепа лопатами и дубинами, закалывали вилами. Освобождали измученных пленников, уже смирившихся со своей судьбой, захватывали пушки, пороховые бочки, обозы с продовольствием. Удалось захватить даже верблюдов и лошадей. Стремительно убегающий хан не позаботился о прикрытии тылов отступающего войска. Лишь выстрелы татарских лучников остановили напирающих ополченцев, многих побили стрелами, и тогда князь велел отступать в город.