Виктор Иутин - Кровавый скипетр

– Веди меня. Слуг же отправь мятежникам навстречу. Пусть задержат их! Зря мы приехали в эту варварскую Московию, – бормотала старуха, – я лишилась мужа, дочери, теперь и сына… Кровавая Московия…

Когда ворвалась толпа во дворец, Глинских в нем уже не было. Но их слуги с оружием в руках накинулись на бунтовщиков, завязалась рубка. Архип умело, как учил отец, махал топором во все стороны, попадая по головам, плечам, рукам. В кровавой драке все слуги Глинских были перебиты.

– Скорее! Государь в Воробьево! Отправимся туда! – крикнул кто-то еще из толпы, подняв вверх окровавленные вилы.

– Там змеи залегли! Ничего! Вытравим их оттуда! – вторили голоса.

Москва горела второй день, и вскоре в городе гореть уже было нечему. А восстание лишь набирало силу и грозилось перекинуться в подмосковные селения…

Иоанн, находящийся в то время в Воробьево, едва ли сразу узнал о новом пожаре в Москве. Но более его поразила весть о народных волнениях. И доложили ему, что поднялась чернь с обвинениями против Глинских, что убили дядю царя, что бабка его Анна и дядя Михаил уже покинули столицу.

Иоанн беспомощно метался по покоям, нервно оглядываясь по сторонам. Затем услышал испуганный шепот – за стеной горячо и слезно за утопающую в огне Москву молилась Анастасия.

– Государь, народ сюда идет. Думают, укрыл ты у себя Глинских, – докладывал Алексей Адашев, всюду сопровождавший царя. Иоанн, сидя в кресле, направив страшный взгляд в окно, с испугом посмотрел на Алексея и прошептал:

– Что? Что делать? Лешка, посоветуй, как исправить все?

Адашев склонил свою светлую кудрявую голову, расправил широкие плечи и с мягкой улыбкой взглянул на государя своими яркими лучистыми глазами, источавшими само добро:

– Не блещу мудростью, я лишь твой скромный слуга, великий государь! Но есть один старец, который сможет помочь тебе. Имя его – Сильвестр. Он протопоп в Благовещенском соборе, близок Макарию. Я сам с ним познакомился случайно, накануне свадьбы твоей. Послать за ним?

Иоанн все больше верил этому молодому человеку. Но более всего царя привлекало в Адашеве, помимо умного слова, его незнатное происхождение. Наконец, рядом с ним человек, с которым не связано местничество, который не будет бороться за власть, хвастаясь наличием крови Рюрика в жилах. Он располагал к себе своей открытостью и преданностью. Потому не было рядом с государем другого слуги, которому бы он настолько верил.

– Веди своего старца, – отрешенно проговорил Иоанн и врылся пальцами в свои нечесаные волосы. Адашев поклонился и вышел, тихо скрипнув дверью.

А царь глядел в окно, видел вдалеке красное зарево – это горела его столица. Небо над очерченной тьмою Москвой казалось черно-красным. Там сейчас льется кровь.

А что может он? Царь, хозяин Русской земли, защитник веры…

Что он может против огня? Всепожирающего, беспощадного. Как защитить свой народ? Как защитить от народа самого себя?

Задаваясь всеми этими вопросами, Иоанн, почувствовав свою ничтожность, осел в кресле и закрыл лицо руками. Вскоре (видимо, здорово гнали) прибыл тот, кого он ждал.

Услышав скрип открывшейся двери и стук шагов, Иоанн убрал от лица руки и взглянул на пришедшего. Это был невысокий худощавый старик с длинной седой бородой, одетый в выцветшую черную рясу. Взгляд его, которым он пронзал юного царя, был тяжелым, суровым. Левой рукой старец опирался на деревянный посох. Он вознес к небу правую руку, словно пророк, и произнес властным, низким голосом:

– Объяли меня волны смерти, и потоки беззакония устрашили меня, цепи ада облегли меня, и сети смерти опутали меня. Но в тесноте моей я призвал Господа и к Богу моему воззвал, и Он услышал из чертога Своего голос мой, и вопль мой дошел до слуха Его…

Государь сидел в кресле, вцепившись пальцами в подлокотники, а старец, приближаясь к нему, продолжал:

– Потряслась, всколебалась земля, дрогнули и подвиглись основания небес, ибо разгневался на них Господь. Поднялся дым от гнева Его и из уст Его огонь поядающий; горящие угли сыпались от Него. Наклонил Он небеса и сошел; и мрак под ногами Его; и воссел на Херувимов, и полетел, и понесся на крыльях ветра; и мраком покрыл Себя, как сению, сгустив воды облаков небесных; от блистания пред Ним разгорались угли огненные. Возгремел с небес Господь, и Всевышний дал глас Свой; пустил стрелы и рассеял их; блеснул молниею и истребил их!

Иоанн слушал его, как завороженный, пораженный неимоверным страхом. Сам Господь говорит устами этого старца!