Виктор Иутин - Кровавый скипетр

– Ну, бабоньки, – по-хозяйски сказала Настасья Петровна и, кряхтя, поднялась с креслица, – спать пора ложиться! Давай помогу косу-то заплести! В четыре руки оно быстрее будет! Завтра день тяжелый!

Анна Глинская, не проронив ни слова, встала со своего места и властно направилась туда, где уже было постелено для нее. Настасья Петровна, глянув поверх головы невесты ей вслед, проговорила вполголоса:

– Ведьма старая… А ты не бойся ее, Настенька! Завтра царицей станешь! Пусть она тебя боится!

Молодые сидели на бархатных покрывалах за столом, на коем были хлеб и соль, жена свадебного тысяцкого расчесывала им волосы гребнем, обмоченным в вине. Невеста была в белом шелковом сарафане с каменьями и дорогими пуговицами, на голове ее сверкал высокий кокошник, лицо укрывала фата. На женихе – золотистого цвета короткий кафтан с узкими рукавами, перетянутый красным кушаком.

Их, двух детей, так смущавшихся всего того, что происходило с ними, обмахивали соболями, посыпали хмелем. Казалось, Иоанн был еще более растерян, чем во время венчания на царство. Тут все видели, как краснеет государь от играющей в нем молодой горячей крови.

Митрополит венчал их в храме Богоматери. Молодожены стояли пред ним, склонив головы. Гулким эхом отражался низкий голос митрополита:

– Днесь таинством Церкви соединены вы навеки, да вместе поклоняетесь Всевышнему и живете в добродетели; а добродетель ваша есть правда и милость. Государь! Люби и чти супругу; а ты, христолюбивая царица, повинуйся ему. Как святый крест глава церкви, так муж глава жены. Исполняя усердно все заповеди Божественные!

Иоанн покосился на свою супругу, чье лицо, по обряду, уже можно было открыть. Ее правильный профиль был четко очерчен на фоне сотен свечей. Длинные ресницы, опущенные вниз, дрожали, казалось, она вот-вот заплачет. Но вскоре на ее милом личике появилась улыбка, а в уголках губ проступили ямочки. Как же она прекрасна!

Макарий протянул молодоженам два небольших стеклянных бокала с вином. Согласно обряду Иоанн осушил свой и разбил о пол. Анастасия же, лишь губы смочив, отдала бокал в руки какому-то подскочившему вовремя священнослужителю. Обряд венчания состоялся. Теперь им надлежало сесть на бархатные подушки в кресла, принимать поздравления от придворных.

Когда предстали молодожены перед народом на ступенях храма, то ликовало живое море людей – славили первых своих царя и царицу. Началось празднование: великое застолье, поздравления, вино и мед рекою, песни. Тут все князья, бояре, иностранцы – славят первую свадьбу царя. Усмехнулись родовитые государевы вельможи, когда Анастасия вышла к нищим и начала кормить их. Тех, кто не мог есть сам, царица кормила с рук.

Наконец молодожены, осыпаемые хмелем, покинули праздничное громкое застолье и остались одни в покоях, где уже для них на ржаных снопах постелено брачное ложе. На полу везде соболиные шкуры, возле многочисленных икон горят в сосудах с пшеницей свечи, отдельно стоит принесенное свахами и дружками блюдо с курицей. Иоанн обходит ложе и неволей заглядывает в окошко: видит внизу сидящего в седле с оголенной саблей дядю своего, конюшего Михаила Глинского – по обряду он обязан сторожить покой молодых всю ночь.

Дрожа всем телом, бледная Анастасия снимает с мужа сапоги, собирая выпавшие из них золотые монеты. Не отрывая от нее взгляда, Иоанн развязывает кушак, затем медленно стягивает с себя нарядный кафтан. Он уже был с женщинами, их число для его возраста было даже весьма значительным, но это мгновение было совсем иным, ему казалось, что до того он не знал женщин – так сильно истомой перехватывало дыхание и бешено колотилось сердце.

Мрак покоев, тусклый свет, и она, обнаженная, с мраморной кожей, стройная, смотрит на него испуганно, прикрывая стыдливо острую девичью грудь, затем ложится к нему в ложе – блестят от слез ее большие, глубокие глаза…

Грохот разбивающихся горшков об двери покоев под веселое улюлюканье гостей будит молодых – пора узреть всем следы крови на простынях, показатель порядочности невесты и окончательное доказательство закрепления брака.

Впереди еще два дня веселых гуляний. И даже за этим праздничным столом уже началось зарождение будущей борьбы за власть – схлестывались взглядами родственники государя и его супруги, Глинские и Захарьины. И никто из них даже не подозревал, насколько скоро все решится…

Ко дню своей свадьбы царь простил и снял опалу со многих бояр и князей. Среди таких был и Иван Иванович Пронский. Милость юного государя была так велика, что Пронского назначили дружкой невесты на свадьбе.