Виктор Иутин - Кровавый скипетр

А вскоре в Москве начался пожар. Запах гари и густая дымка окутали город. Анастасия лежала в покоях в бреду. Залитая потом, она стонала и тяжело дышала, лекари суетились вокруг нее. В спальне пахло дымом, и Анастасия, вдруг открыв глаза, села в кровати и заголосила:

– Огонь! Снова огонь! Свадьба… свадебное одеяние мое огонь пожирает… Неужели все закончится? Нет!

Она истошно закричала, боярыни бросились к ней, пытались уложить в постель, но она билась, крича в страхе:

– Вокруг огонь! Дети мои возле огня! Он везде! Везде! Я не хочу! Дети мои в огне, спасите их! Спасите их!

Иоанн сидел за дверью, пытался закрыть уши, глаза, но не мог избавить свой слух от этих криков. Тогда же он приказал увезти больную царицу с детьми в село Коломенское и сам поехал вместе с ней.

И уже тем же вечером он узнал, что Кетлер собрал значительные силы и, не дожидаясь конца перемирия, заключенного весной того же года, атаковал русские войска в Ливонии, в скором времени оказавшись у Юрьева. За несколько дней русские войска потеряли более тысячи человек. Курбский и Мстиславский еще не добрались с ратью до Ливонии, увязнув в грязи после сильных ливней.

Было страшное распутье, снег шел вместе с теплым дождем, вязли сани, падали в грязь лошади. Впереди не было видно ничего дальше собственной руки. Лошадей нещадно стегали. Изворачиваясь, они изо всех сил тянули сани, но снова скользили и падали в грязь. Крытые сани, в которых лежала царица, начали толкать сопровождавшие государя бояре, его духовник. Тщетно Адашев уговаривал царя вернуться в Москву в сей страшный час – Иоанн не мог бросить супругу.

Он стоял и глядел на эту вакханалию, опираясь на посох из карельской березы. Его лисья шуба промокла от дождя насквозь. Холодный и колючий снег бил в лицо.

– Узрел ты гнев Божий? Узрел ли ты все то, что предрекал тебе я? – услышал он голос Сильвестра и обернулся. Старец появился из темноты в черной рясе, как всегда, вздернув руку к небесам.

– Москва в дыму, сотнями каждый день гибнет войско твое, царицу пожирает болезнь! Узри же гнев Божий, коли глух к наставлениям его! Еще немного – и сойдет он с небес, чтобы поразить тебя и все то, чем правишь ты. Тогда, при пожаре, услышал ты его, сделал все, как он велел и не испепелил тебя его огонь небесный. Сейчас же, вижу, немного осталось! Поверни свои сани, воротись в Москву да захвати землю безбожного крымского хана!

И тут все бояре и слуги остановились, прислушались, начали глядеть на царя в ожидании. Плохая видимость не позволяла разглядеть его лицо. Вдруг Иоанн кинулся к Сильвестру, схватил его за рясу и толкнул прямо в грязь.

– Еще одно слово – и я велю отрубить твою руку, которой тычешь в небо! – закричал он в гневе. – Поди прочь от меня, безбожный старик!

Сильвестр лежал на земле, закрыв лицо руками и подобрав под себя ноги – вид его был жалок. Да и что мог сделать старик против своего государя? Иоанн же продолжал гневно кричать на него, нещадно ударяя Сильвестра своим посохом.

– И не смей возвращаться ко мне! Если увижу – вздерну на Кремлевских воротах и никто – ни митрополит Макарий, ни Адашев не спасут тебя! Убирайся прочь! Уведите его! Сопроводите в Москву, раз сам зовет меня туда!

Два сына боярских грубо подняли Сильвестра и повели впереди своих коней по дороге в Москву. Он еще несколько раз обернулся, но затем, повесив голову, тяжело перебирая больными ногами, пошел, подталкиваемый ратниками.

Смотрел на это и Алексей Адашев. Он взглянул на государя, затем на косившихся в его сторону бояр и, опустив голову, подошел к Иоанну.

– Государь, ехать трудно, конь у меня сильный, возьми его. А я вместе с остальными останусь толкать сани, – сказал он, склонив голову. Но Иоанн, словно не слыша его, прошел мимо и сел в сани к царице…

К январю 1560 года войска ордена, потерпев ряд поражений, отходили. Наступило затишье. Кетлер ждал одного – вступления короля Сигизмунда в войну против Москвы.

Но Сигизмунд не спешил начать кровопролитие, послал сперва своего секретаря Володкевича в Москву. Его встретили Алексей Адашев и дьяк Висковатый. Затем они провели посла в палаты, где сидел сам Иоанн и бояре.

– Великий князь Литовский и король Польский Сигизмунд Август требует вывести все войска московского царя из Ливонии и вернуть все захваченные им города! – раскрыв привезенную с собой грамоту, объявил Володкевич. – Иначе, как пишет мой король, «я должен буду оружием защитить мою собственность: ибо магистр торжественно назвал себя присяжником Великого герцогства Литовского. Мнимые права России на Ливонию – новый вымысел: ни отец, ни дед твой, ни ты сам доныне не объявлял их».